к.т.н. Харчевников А.Т.

 

«В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО»,

- вслед за Иоанном Богословом через две тысячи лет утверждает А. С. Шушарин

в «Полилогии современного мира»

 

  «Евангелие от Иоанна» начинается со слов – «В начале было Слово … Все чрез Него нáчало быть, и без Него ничто не нáчало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.» и далее: «Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир. … И Слово стало плотию, обитало с нами, полное благодати и истины».

Конечно специалисты по «Библии» и «Евангелие», а особенно от РПЦ,  дадут «исчерпывающую» трактовку этого текста, однако и каждому дано «своё прочтение» этих строк, ибо сказаны они человеком, - человеком с именем Иоанн. Евангелист Иоанн Богослов - сын галилейского рыбака, один из первых среди двенадцати апостолов, любимый ученик Иисуса Христа. Это был (есть) носитель, «освящённый» и посвящённый, особенно глубоких тайн веры, в частности, о «домирном бытии логоса» как «духовного первоначала, божественного разума и тому подобных мистических понятий и таинств». Поэтому, читая непосредственно от Иоанна Богослова вышеприведённые слова о «домирном бытии логоса», каждый изначально, в первоисточнике, и без «переводчиков» может вновь понять мировоззренческие основы бытия в трактовке двухтысячелетней давности. И коль мир всё тот же в своей тождественности, то и суть толкования должна быть единой и различаться лишь семантикой языка, смысловой стороной языка и слов, уровнем «научности» или «тотемизма» как ранней религиозности.

Итак, читаю «по-современному»: «Начало возникновения человеческого общества было ознаменовано «словом», ибо само возникновение человечества было связано с «освоением» прачеловеком (дочеловеком) «мышления посредством Слова». И без него, то есть «мышления посредством «слова», не было бы человека, который так бы и остался «дочеловеком». Возникновение «слова» как формы мышления, означало и возникновение человека, то есть «жизни» человека как, в терминологии современных философов, - «процесса производства и воспроизводства действительной жизни»; и жизнь эта была уже осмысленной, ибо через «слово» человек мыслил и познавал мир, ибо это «слово» есть иновыражение мысли, Разума. Жизнь «по Разуму» как  «свет для человеков» давала им понимание бытия,  вооружала их сводом правил и приёмов жития, выраженных теперь уже посредством слова,  вела его (человека) по жизни, «освещая» и «прокладывая» путь людям (и человекам).  И теперь, в этом тёмном и жестоком мире, «свет» разума как мышления и знаний, как правила и законы жития, позволяет человеку отличить хорошее от плохого, видеть безопасные пути жизненного развития и движения; и, не смотря, на трудности и жёсткость мира, полного неожиданностей и тайн, он, этот мир, отныне не мог поглотить человека, вооруженного «словом» и «светом», мышлением и знанием «законов жизни».

И далее. Умение мыслить посредством «слова» и полученные знания о законах и правилах бытия отражали «истинный», именно как эффективный,  алгоритм поведения, жизни, бытия. Каждый, приходящий в этот мир, чтобы стать человеком, осваивает «слово» и получает знания о законах и правилах бытия. Без «Слова» человек теперь не человек (и никогда им не был), ибо оно стало неотъемлемой и отличительной частью его сущности (плотию), стало неразрывно с ним связано, и дало ему всевозможные блага и преимущества, которых не было у «дочеловека»  и  позволило увидеть окружающий его мир в его истинной сущности, понять его и себя, своё место в нём.

Истинно говорится: «Ученье свет, а неученье – тьма».

Вот и в работе В. И. Ленина «Очередные задачи Советской власти» говориться об образовательном и культурном подъеме массы населения, - «сколько порыва к СВЕТУ и инициативности развертывается теперь в народных “низах” благодаря советской организации». То есть, здесь и выше, в Евангелие, «Свет» не более чем метафора, высокая метафора!

Итак, мир дан нам в ощущениях, выражаемых нами в слове. То есть «слово» отобразило мир или, говоря образно, породило этот мир  в людях и людей вместе с ним. Ибо только через слово, письменное или устное,  возможны наши рассуждения, мысли, сама «Библия» и память о прошлом, даже если это и мифы, в том числе и мифы христианства.

Однако, - почему забыли о Боге? Ведь сказано: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога». - Нет, не забыли, но «В начале было Слово», - вот с него и начали!

Теперь о Боге. Здесь «Бог» есть «внешнее дополнение», обеспечивающее «устойчивое равновесие» в жизни. Во-первых, и «в начале», «Слово» как основной коммуникационный элемент «человеков» основано на неком договорном соглашении людей и несёт в себе «уже нечто логическое, рассудочное», в том числе и «неформализованное право». И вот «Это соглашение» как божественное табу, как «законодательство» правил бытия, как наставление «Как жить» и было заключено в слово «Бог» и в миф о «Боге», то есть в понятие «Бог», обладающее «космическим смыслом». Точнее, было «перезаключено», ибо этому «Богу» предшествовало античное многобожие.   

Ещё в «переломной первобытности»  именно «Это соглашение», как ««экономия» представлений о ещё неведомом», как «психологической компенсации непостижимости  бездонного бытия или невозможностей в практике  (запретов)», «закреплённое в самих «головах», в тогдашнем менталитете», «регулировало поведение» и удерживало от стихии животного беспредела. Это была, - пишет А. С. Шушарин, - буквально архирелигиозная сверхрелигиозная эпоха, ибо оформленная религиозность  - это уже достаточно развитой институт. «Это» являлось «практикой взаимодействий»,  традицией,  доминированием вожака, жёсткими ранговыми порядками той, самой первой, уже «человеческой» эпохи.

В более поздних тотемических, уже религиозных формах, нарушение табу приводило к смерти от ужаса только перед самим фактом этого нарушения. Вера в силу, например, колдовской порчи «была столь сильна, что жертва порчи сразу теряла дух, впадала в апатию и вскоре умирала».

Согласно «Полилогии», «какова домини­рующая социальная структура - такова и основная логическая форма идеологической конструкции, культа». Поэтому в «Рабовладельческом обществе», которое основывается на демографическом характере всех процессов по пово­ду уже не просто людей, а специалистов, агентов доминирующего профессионального разделения труда, господствует политеизм  в религии или многобожье. В пантеоне языческих богов есть уже не только многие «общечеловеческие» боги и богини (Семья, Любовь, Искусства, Счастье, Удача, Случай, Солнце, Ветер, Гроза и пр.), ибо общая жизнь уже обобществлена, но множество «профессиональных богов». Эти боги по­кровительствует именно определенным профессиям - земледелию, ремеслу, коневодству, садоводству, хлебопечению, рыболовству, виноделию и т.д., вплоть до Стрекула, божества навозной кучи, ве­дающего, так сказать, агрономией по части удобрения полей. О во­енном деле и говорить не приходится.

Для этого периода развития общества характерен восходящий монотеистический ком­понент, хотя и  в весьма разных формах. Например, задолго до христианства - в буддизме, конфуцианстве, а позже и в мусульманстве. Везде это выражало, хотя и необязательно непосредственно, пострабовла­дельческие или внерабовладельческие, территориализации производства.

Позже, в Европе шел неумолимый восходящий процесс преодоления рабства, ликвидации узурпации работников, что и находило хотя неадекватное, но весьма  созвучное выраже­ние в «принципах христианства», которые и являлись «духом феодализма», шедшего на смену рабовладению. При этом сами христиане об этом и не подозревали. «Принципы христианства», в том числе и этиче­ские, значительно выходили за пределы в действительности решаемой исторической задачи, однако таков «замах» всех восходящих идеоло­гий. Таким образом христианство выступало,  совсем не подозревая того,  революционной идеологией преодо­ления рабства или критикой языческого политеизма.

С тех далёких лет уходящего рабства «Это соглашение», как ««экономия» представлений о ещё неведомом», как «психологической компенсации непостижимости  бездонного бытия или невозможностей в практике  (запретов)», вместо «многобожия» приняло монотеистическую форму «единого Бога». Это явилось следствием преодоления рабства как второго гигантского шага к свободе, к более высокому равенству людей (рабов нет) уже как поддан­ных, «равных под одним богом». Отныне «Это соглашение» в форме «Бога», «закреплённое в самих «головах», в тогдашнем менталитете»,  обеспечивало  «регулирование поведения» христиан.

Именно он, точнее христианство, утверждало более высокую культуру взаимоотношений чем рабство, на смену которому шёл феодализм под знамёнами христианства. Ещё совсем недавно, менее века тому назад, в начальном образовании преподавался «Закон Божий», подчёркиваем, - ЗАКОН! То есть, несмотря на относительно развитую систему права (царского, буржуазного), в обществе сохранился, как рудимент, этот отголосок «права» более чем двухтысячелетней давности. Бог, – это про(а)образ Законодателя и Нравственности, Справедливости, Чести и Совести. Бог – это  идеал, к которому надо было стремиться, в эпоху устаревшего Закона,  уходящей Нравственности, отжившего понятия Чести и Совести, и в очередной раз попранной Справедливости.

А вот, что говориться в этой связи в «Полилогии современного мира» о первой ступени восхождения общества к вершинам гуманизма, называемой «постпервобытность («рабство»)», когда общество, человек обрели во всей полноте  «Слово» как «необратимое гуманистиче­ское приращение» в духовности восходящего социума.

У колыбели античного гражданского обще­ства стояли идеи правопорядка, стремление к достижению необходимой нор­мы, что явилось результатом широкого народного движения. Это право было на­сквозь рабовладельческим, генетически иду­щим от родовой знати, по западному граждански конфронтационным (все прочие - рабы или варвары, потенциаль­ные рабы или поработители), но оно уже было надживотной, «надсемейной» взаимоапелляцией людей посредством договорного соглашения выражения закона. «А шире, - пишет А. С. Шушарин на стр. 444 4-го тома, - во всей постпервобытности это и есть СЛОВО как еще не обязательно формализованное «право», но уже нечто логическое, рассудочное». И далее, - ««Право», или «слово», мы берем в кавычки, так как не под­бирается других терминов для означения этого первого необратимого идеологического, гуманистического приобретения как появления правоотношений (словоотношений) как уже надживотных («надсемейных»), далее лишь деформирующихся, меняющих свое содержание и формы».

Это завоевание свойственно уже любому, са­мому примитивному, но уже «надсемейному», а тем самым и «граж­данскому», праобществу; оно же есть и духовная сторона обобще­ствления общей жизни, коим мы и пользуемся по сей день. Само «слово-право» может быть различным, например, ми­фологическим, религиозным, рабовладельческим, конфуциан­ским, даже мафиозным, клановым, те­лефонным и т.д. Но оно уже всегда есть.

Итак, право как СЛОВО завоевано, «приобретено и приращено», уже в самой прими­тивной родовой общине, в процессах инкультурации,  задолго до «отчетливого» рабства. «Слово» появилось на равных всюду, но в античности формализовалось в классическое рабовладельческое «пра­во», а на Востоке иначе, но «бесправным» не осталось.

Таким образом, спустя более двух тысяч лет вслед за Иоанном Богословом, А. С. Шушарин утверждает, что «первый успех в ступенях гуманизации… есть Слово». Это утверждение сделано не в современном религиозном труде или учении, а в истинно постмарксистской фундаментальной социологической, но научному революционной, теории  «Полилогии современного мира. (Критика запущенной социологии)». Автор новой теории общественного развития, современный философ, учёный марксист А. С. Шушарин, в своём пятитомном труде не только последовательно подтверждает, что учение К. Маркса есть первое и единственное известное в истории истинно фундаментальная социологическая теория, но и генерализирует его, включая часть его основных положений в логику «Полилогии», одновременно «снимая» устаревшие положения и выводы. Созданная теория многократно превышает устаревшее учение по глубине и объёму исследуемых процессов «производства и воспроизводства действительной жизни», а также охватывает весь исторический период развития человечества, - от эпохи «переломной первобытности», когда «человек уже был, а общества не было», до самых последних лет современности и современной России.

Созданное учение представляет очередной виток в восхождении по «философской спирали» общественного развития, что и ознаменовало собой «возвращение к слову» как «знамению», (но не религиозному, а действительно научному), как началу нового и долгого пути этого фундаментального учения.

 

Если же эта теория Вас заинтересовала, то приглашаю на сайт, посвящённый «Полилогии» А. С. Шушарина: http://www.polilogiy.narod.ru .