|
Александр
Тимофеевич ХАРЧЕВНИКОВ,
Кандидат технических наук
В статье рассматриваются
зарождавшиеся в период социализма СССР явления обобществления доминирующего
объекта отношений собственности социалистического способа производства
действительной жизни, объекта, который в
теории развития общества А. С. Шушарина «Полилогия …» называется – «ФУНКЦИЕЙ». Находясь
в частных, а точнее, в
группо-иерархических отношениях
собственности, этот объект со временем
порождал и соответствующий «негатив» этого способа производства, как бы
сигнализируя о начале исчерпания его
прогрессивных возможностей. Устранение
подобных негативных проявлений, обусловленных «частной собственностью» на что
бы то ни было, в истории развития
общества всегда осуществлялось одним путём, - обобществлением отношений
собственности по поводу объекта, порождающего данный «негатив».
Для социализма таким негативным
явлением был, так называемый, - «дефект производства». Возникал этот «дефект»
всегда там и тогда, когда имело место любое отклонение от главенствующего в
социалистическом способе производства механизма согласованного между всеми агентами производства, планового,
СОИСПОЛНЕНИЯ разнообразных «функций». То есть тогда, когда нарушалась
сопряжённость в отдельных звеньях процесса действительной жизни, в том числе, в
промышленной и даже культурной сферах жизнедеятельности.
Эта рассогласованность,
воспринимаемая как «дефект производства», возникала, как
правило, в результате «внеплановой» и «ненормативной» деятельности самих
трудовых коллективов. Соответственно
возникала и «естественная» реакция этих
группо-иерархических «собственников», -
скрыть истоки возникновения «дефекта». Так как причины и обстоятельства их
возникновения имели разнообразную природу, то и внешне это выглядело весьма
многолико. Часто это представлялось как сокрытие резервов производства или наоборот,
его ограниченных возможностей, с целью получения более высокого статуса и
положения в обществе, чем на то были фактические основания. Порою же наоборот,
- «местная инициатива» производящего
труда приводила к локальному всплеску производственной деятельности, к росту
количества и качества выпускаемого продукта или услуг, однако у смежных
производственных коллективов и потребителей, которые в силу объективных (или субъективных) причин
не могли её поддержать, увеличив соответственно своё количество и качество
сопряжённого продукта или перестройки своего производства, это вызывало сбои в
производстве, делало конечный продукт даже менее качественным, а локальное
перевыполнение плана выливалось в работу на склад и затоваривание не
востребованными комплектующими.
Поэтому всё это с неизбежностью выливалось в
отторжение любых попыток проникновения в
тайны коллективов как собственников «функций». В частности, например, неприятие
проникновения «посторонних» и властных агентов в коллектив, которое рассматривалось как угроза
несанкционированного овладения
тайнами внутренней жизни и фактических
отношений в коллективе с последующим нарушением привычного «покоя»,
утвердившихся норм отношений к
производству, к исполняемым «функциям» и между собой, к сложившемуся ритму
производства. И всё это «сокрытие тайн» делалось даже несмотря на то, что
царящие в коллективах порядки существенно тормозили дело, развитие всего
народного хозяйства, ибо, как говорят нынешние «хозяева жизни», -
«собственность (частная!) превыше всего».
Очевидно, что со стороны общества в целом, его
представительных и исполнительных органов следовала незамедлительная реакция
«по обузданию» всех проявлений обнаруживаемых «дефектов производства». Однако
действовало общество при этом интуитивно и не системно, ибо на то время ещё не была создана теория подобная
фундаментальной социологической теории «Полилогия современного мира …», с
позиций которой достигается полное проникновение в суть негативов, «дефекта производства»,
в суть самого социалистического способа производства и воспроизводства жизни.
Эта ситуация во многом была подобна той, которая сложилась в обществе в период
«расцвета» варварского капитализма, перед созданием критической теории
капитализма гением К. Маркса «Капитал».
И всё же полученный, но до
конца так и не понятый, первый опыт социалистического строительства бесценен.
Ниже, в популярном изложении, продолжается анализ простейших видов форм
обобществления «функций», имевших место в СССР, как предвестие становления
нового, постсоциалистического, «Информационного общества» на основе созданной нашим соотечественником
А. С. Шушариным современной
фундаментальной социологической теории развития общества «Полилогия
современного мира…». Человек со стороны, - путь в новое «Информационное
общество». Обобществление
по «Полилогии …» А. С. Шушарина. 2. Дальнейшие виды форм обобществления. В первой
части статьи «Человек со стороны. Обобществление по «Полилогии …» А. С.
Шушарина» был рассмотрен простейший вид
формы обобществления доминирующего при Социализме объекта отношений
собственности «функции» или, как ещё их именует «Полилогия …», - «технологии», имея ввиду чисто социологическое
понимание. Суть обобществления сводилась к использованию иерархической системы
управления и постановке под контроль общества «функций», то есть «работы», того или иного «трудового коллектива» путём
назначения на должность представителя интересов государства - официального
руководителя коллектива «предприятия», лица, понимающего и реализующего волю и
интересы общества. В художественном творчестве это лицо получило метафорическое
наименование «человек со стороны». Однако, всё в силу той же иерархии управления в линейной системе реального Социализма (СССР), «человек со стороны», то есть, как правило, руководитель трудового коллектива, одновременно и сам является членом этого коллектива. Более того, с учётом линейной иерархии, он вместе со своим коллективом наряду с подобными родственными коллективами данной отрасли, входит в состав более крупного уже отраслевого трудового коллектива, возглавляемого более высоким по рангу руководителем и т. д. Таким образом, имеет место линейная многозвенная система управления «функцией» конечного трудового коллектива (и даже лица!), который в государственной системе управления является исполнительным «механизмом», конечным звеном. Производственная «функция» этого конечного звена, как «исполнительный механизм», оказывается в ограниченной (грубо, частной) иерархический групповой собственности «трудового коллектива».
Поэтому любой руководитель как член коллектива одновременно выступает и как носитель интересов данного ему в подчинение трудового коллектива, а точнее, производства. В результате возникает двойственность в позиции любого руководителя относительно защиты интересов всего общества или «родного» коллектива. А упомянутая многозвенность в управлении практически «разрывает» связь между интересами общества и данным коллективом вместе с его руководителем.
Само влияние руководителя, «человека со стороны», на производственную деятельность трудового коллектива ограничено, ибо конечные производственные (производящие) функции исполняются не им, а коллективом. Можно приказать что угодно, но исполнение «не в руках руководителя», и если, например, коллектив бастует, то производство стоит.
Всё это и обуславливает слабость, при всей очевидной простоте, этого вида формы обобществления. Этот вид обобществления основан на юридическом праве собственности общества (государства), в лице уполномоченного на то руководителя, на «средства производства». Да и само это право крайне ограничено, имеет ту же иерархичность в правоотправлении.
Такое положение не могло не вызвать к жизни более сложные или иные, скажем так, параллельные виды форм обобществления, которые только в совокупности и могли, да и то в соответствии с уровнем развития общества и его материальных основ, обеспечить соответствующее решение «задачи» обобществления. Напомним, что «задача» обобществления возникает в самих материальных основаниях общества как способ повышения его эффективности в случае исчерпания возможностей прежнего способа производства и его дальнейшего развития. И только в сугубо революционной ситуации, когда уже напрямую со стороны общества в лице его лидеров, партий и движений ставиться на научной основе задача смена способа производства на более передовой в восходящем развитии, то только тогда, на основе знания идёт процесс ускоренного развития всей системы производственных отношений и целенаправленный поиск соответствующих, ранее не имевших место и не известных, решений.
Здесь мы не будем касаться и такой, можно сказать, «древней» формы контроля как, так называемая, «молва» и различные «авторитеты», а так же общественное мнение и такая их разновидность как СМИ, пресса, радио и телевидение, различные специализированные общественные организации и движения. Однако следует заметить, что в социалистическом обществе, особенно последние из перечисленных, обрели значительный вес и влияние на принятие различных управленческих решений государственными и местными органами власти, руководителями предприятий.
Выше, было показано, что одним из «родимых пятен» Социализма стали заходящие в кризис отношения собственности «трудовых коллективов» на такой объект-процесс действительной жизни как «функции», что проявлялось в их прямой узурпации, когда уважаемый трудовой коллектив «вырождается», образно говоря, в «банду», в стаю «псов», «способных уничтожить любого, кто не из их стаи». Поэтому, интуитивно чувствуя угрозу, скажем так, «замыкания коллектива на себя» вопреки всеобщим интересам, социалистическое общество предложило в своей практике целый ряд достаточно эффективных направлений в разрешения этой проблемы. В основе которых, лежали идеи «обобществления «функций»», правда, выражаемые в ту пору, а, по сути, и до настоящего времени, в иной семантике и иной терминологии.
Исторически, в первой стране Социализма СССР, сложилось так, что реализовать в революционные годы даже вышеизложенный простейший вид обобществления через назначение лояльного интересам общества руководителей множества предприятий и трудовых коллективов не представлялось возможным. Не было необходимого количества кадров специалистов и управленцев лояльных «новой власти» и новому, ещё только создаваемому, способу производства и воспроизводства действительной жизни. Поэтому уже на первых порах становления советской власти был реализован, так называемый, институт «красных комиссаров». Это был во многом тот же вид обобществления через «человека со стороны», где таким человеком, представителем нового общества и сторонником нового способа производства выступал представитель правящей партии или, пользуясь терминологией того времени, представитель и исполнитель воли диктатуры пролетариата. Этот человек, «комиссар», как правило «партийный», наделённый широкими полномочиями, но, не обладая специальными знаниями производства и управления или воинского дела, «прикомандировывался» к соответствующему командиру или руководителю производства из «бывших», ранее служивших или руководивших предприятием. Он был призван следить за соблюдением интересов общества в действиях воинских подразделений и частей или на производстве, в хозяйственной деятельности, - контролировал выполнение планов, боевых задач, был призван предупреждать возможное вредительство и саботаж.
Эта ситуация в художественной
форме хорошо представлена, например, в кинофильме (пьесе) «Оптимистическая
трагедия» (СССР, 1963 г.).
ЦК партии большевиков назначает в отряд матросов-анархистов комиссара, женщину.
Задача: - переформировать отряд в Первый морской полк.
В дальнейшем этот институт представительства правящей партии в производстве частично перерос в систему партийного контроля и участия в управлении производством первичных партийных организаций соответствующих предприятий, а в армии в институт политруков и политработников. Численный рост членства в правящей партии, ВКП(б), а затем и КПСС, обеспечивал практически тотальный внутрипроизводственный партийный контроль. При этом, однако, сохранялся и сам родовой изъян этого вида обобществления («функций»), отражавшего интересы лидера и, можно сказать, элиты общества, многомиллионной КПСС, ибо сами члены партийных организаций предприятий одновременно были и членами, лидерами, трудовых коллективов со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому и они часто выступали, защищая интересы своих коллективов, вразрез с интересами общества, а последующий беспрецедентный рост численности, не мог не сказаться на идейной и нравственной чистоте самих партийных рядов. Последнее отнюдь не способствовало «действительному обобществлению», да и не в должной мере понималась сама суть этого процесса. Наука того периода не в полной мере понимала саму суть социалистических преобразований, а практика социалистического строительства двигалась медленно вперёд путём «проб и ошибок», к сожалению, и роковых.
Следующим, по нарастанию
сложности, исторически и хронологически
главным направлением «обобществления» стало учреждение «народного контроля» как «контроля масс» за
всеми сферами производства и воспроизводства действительной жизни, опиравшееся
на идеи основателя первого социалистического государства В. И. Ленина. «Учет и
контроль, писал В. И. Ленин, - вот главное что требуется для «налаживания», для
правильного функционирования первой фазы коммунистического общества», социалистических
общественных отношений. Совершенствование хозяйственного механизма, борьба за
укрепление производственной и трудовой дисциплины составляли в пору СССР одно
из основных направлений деятельности органов контроля, отличительной чертой при
этом явилось использование инициативы и самодеятельности трудящихся масс.
Однако приобщение народных масс к, так называемому, «контролю снизу», к управлению страной, воспитание их в этих целях, ограничивалось как правило отраслевым, линейным контролем и зачатками «регулирования» (и пока ещё даже не «управления»). В статье «Значение борьбы за всенародный учет и контроль» В. И. Ленин писал: - «А пока рабочий контроль не стал фактом, …, - до тех пор от первого шага (от рабочего контроля) нельзя сделать второго шага к социализму, то есть перейти к рабочему регулированию производства."…». Однако любое «регулирование» не есть управление производством, а есть поддержание постоянства (стабилизация) некоторых регулируемых величин, характеризующих производственный процесс. Таким образом, это означает, что, хотя «управление» и подразумевалось уже в то время, но до него ещё была дистанция огромного размера, ибо наипервейшей задачей того бурного революционного момента действительно было налаживание «учёта и контроля» без которого было бы просто невозможно «регулирование» и тем более «управление», то есть «...обобществить производство на деле».
Однако и здесь, при контроле «снизу», ограниченность отраслевым и тем более низшим уровнем хозяйствующего субъекта (предприятия), не устраняла выше отмеченного недостатка как «радения за свой коллектив», попыток сокрытия внутренних негативных явлений. В тоже время понимание необходимости создания действительных форм обобществления («самое решительное обобществление») и, прежде всего, к сожалению, как и ранее, только в виде контроля, выразилось в создании уже всесоюзного «независимого» контроля за производством и всей действительной жизнью общества в форме уже конституционно оформленного института.
Эта забота о социалистическом
контроле, его совершенствовании получила выражение в положениях ХХУ1 съезда
КПСС, в Конституции СССР 1977г., в документах ЦК КПСС. В стране была создана
обстановка широкого и беспрепятственного осуществления контроля во всех сферах
жизни советского общества. А для наиболее активных участников этого процесса был
учрежден Наградной знак
"За активную работу в органах народного контроля СССР". Окончательным шагом в развитии системы «народного контроля» стало дальнейшее упрочнение органов народного контроля на основе «Закона о народном контроле СССР» от 30 ноября 1979 года, в котором говорилось: - «В Советском
государстве, выражающем волю и интересы всего народа, право контроля
принадлежит самому народу как единственному хозяину своей страны.<...> Главной их силой являются рабочие, колхозники, служащие,
которые участвуют в работе групп, постов и комитетов народного контроля,
добиваются претворения в жизнь решений Коммунистической партии и Советского
государства.
К сожалению приходиться констатировать, что как и прежде акцент делался на «внутренний», а не «перекрёстный контроль», когда имеет место контроль «со стороны», то есть органы контроля и их представители в производственном отношении никак не связаны с объектом контроля и даже в худшем случае укомплектованы представителями других отраслей производства. Однако следует признать, что это была своеобразная вершина, пик, в деле контроля как важнейшей и исходной составляющей нескончаемого процесса обобществления всей действительной жизни и, прежде всего такого объекта как «функции».
Следующим шагом в обобществлении «функций» с неизбежностью становится собственно сама проблема общественного управления как участия всех и каждого в процессах управления всей действительной жизнью социалистического общества, а именно участие в управлении как существенным моментом в обобществлении доминирующих в обществе «функций».
Вот что писал ещё в последние годы СССР О. Ф. Шабров в статье «Контроль - народу: практический аспект»: - «… переход от
надзора к контролю снизу как главной функции народного контроля, что
требовало качественно новой подготовки
его кадров, теоретической обоснованности выводов и рекомендаций. Такое
совершенствование управления советским обществом через и посредством органов
народного контроля с развитым низовым звеном, проникающим во все поры
социалистического производства и распределения, с их широкими правами создавало
предпосылки для именно системы
самоуправления народом (а не самоуправление трудовым коллективом),
развитию, как принято говорить, обратной связи как более полного соединения
управления с массами». (Выделено мною, - авт.)
Таким образом, проблема общественного управления только ещё начинала осознаваться, и речь пока шла только лишь о «действенном средстве вовлечения народных масс в управление государственными и общественными делами», а не о самом управлении. Но уже начинало зреть понимание необходимости перехода к «системе самоуправления народом (а не самоуправление трудовым коллективом)». Однако, как видно из приведённого фрагмента статьи, в то время, хотя и разделялось некоторыми авторами представление о «самоуправлении народом» своим обществом и представление о «самоуправлении трудовыми коллективами» своим производством, но совершенно ещё не ощущалась их собственническая противоположность. Ибо в первом случае речь шла об обобществлении «функций» как коммунистическом движении, а во втором («самоуправлении трудовыми коллективами») – о развитии ограниченного (грубо, - частнособственнического) иерархически-группового интереса трудовых коллективов как собственников производственных «функций». Однако путь восходящего развития, как «диктовала» тогда практика социалистического строительства, лежал, можно сказать, через окончательное оформление «самоуправления трудовых коллективов», а в терминологии «Полилогии …», как иерархически-групповых собственников на производственные «функции». Это была односторонняя «озабоченность», а поэтому граничащая с ошибкой, крайне «узкая», ибо закрепляла и усиливала частнособственнические интересы трудовых коллективов. На этом фоне переход от действительно всенародного контроля к «регулированию», а затем к управлению оказался преданным забвению, ибо «самоуправление» трудовых коллективов вышло на передний план вместе, к сожалению, и с их «частнособственническим» групповым интересом. Это во многом совпало с началом перестроечных процессов, причём совершенно научно не подготовленных и необоснованных, что и привнесло в них «ошибки» предыдущего развития и во многом способствовало их разрушительному укоренению в обществе. На заседании
совета трудового коллектива МосНПО «Радон»,
http://www.atomic-energy.ru/ Именно эта роковая озабоченность «самоуправлением» частично и реализовалась через последующий закон СССР «О трудовых коллективах и повышении их роли в управлении предприятиями, учреждениями, организациями», который был введён Постановлением Верховного Совета СССР с 1 августа 1983 года. В нём говорилось, что «Трудовой коллектив предприятия, учреждения, организации является основной ячейкой социалистического общества и в соответствии с Конституцией СССР осуществляет широкие полномочия в политической, экономической и социальной жизни страны. Деятельность трудовых коллективов в СССР базируется на социалистической собственности на средства производства и плановом развитии экономики. В трудовых коллективах совместный труд осуществляется на началах товарищеского сотрудничества и взаимопомощи, обеспечивается единство государственных, общественных и личных интересов, утверждается принцип ответственности каждого перед коллективом и коллектива за каждого работника». В законе уже прямо говорилось об управлении, о том, что «В условиях зрелого социализма повышается
роль трудовых коллективов в производственной, общественной и государственной
жизни, расширяются возможности для активного участия рабочих, колхозников,
интеллигенции в управлении предприятиями, учреждениями, организациями,
осуществляется подлинное социалистическое самоуправление, которое развивается в
ходе строительства коммунизма. <...> … каждый труженик должен чувствовать себя хозяином на своем предприятии и представителем всей страны. Дальнейшая демократизация управления предприятиями, учреждениями, организациями неразрывно связана с повышением активности общественных организаций, действующих в трудовых коллективах».
Активная деятельность трудовых коллективов бурно и "молниеносно" охватила всю страну, регулярно проводились заседания советов трудовых коллективов. Трудовые коллективы брали "собственность на "функции"" в свои руки.
Несомненно это был заметный шаг на пути обобществления общественного производства в целом и лишь в незначительной степени в направлении обобществления «функций» трудовых коллективов по всей иерархии отраслевого управления. Однако при этом, в условиях верно отмеченной «зрелости социализма» крен по прежнему делался на «социалистическое самоуправление» предприятием, «которое развивается в ходе строительства коммунизма». Это расширяло «прав трудовых коллективов» и усиливало их, однако при этом, к сожалению, не происходило декларируемой, верно декларируемой, «их ответственности перед обществом». Ибо последнее предполагало обобществление «функций» трудовых коллективов по всем «горизонталям» иерархии общественного производства, а её то и не было. При этом «самоуправление» предприятием усиливало лишь ограниченные иерархически-групповые, а грубо, «частные», хотя и коллективов, отношения собственности на «функции», что в значительной степени противоречило интуитивно предполагаемому курсу на обобществление всего воспроизводственного процесса действительной жизни, а не только «средств производства».
Было бы правильнее связывать в этой, цитируемой, части закона «повышение роли трудовых коллективов в … общественной и государственной жизни» не с самоуправлением, а с вскользь, лишь упоминаемым, - «каждый труженик должен чувствовать себя … представителем всей страны» и не «хозяином на своем предприятии». То есть, правильнее бы было, в восходящем смысле развития, чтобы каждый труженик чувствовал себя хозяином и представителем страны на каждом из всех, а не только «его», предприятии.
Это несоответствие иногда улавливалось передовой частью трудящихся, интеллигенции и учёных, но осознавалось как просто недостаточность участия в управлении, тогда как это был архиважнейший вопрос об отношениях собственности, о собственности. Однако наука того периода «не знала», не принимала, никаких иных отношений собственности, кроме как по поводу «средств производства», а отраслевое, линейное, управление доминировало в обществе.
Однако уже тогда время требовало интенсивного и широкого развития горизонтальных связей в управлении народным хозяйством, всей жизнью общества. Необходимо было организовывать «перекрёстный», а не только отраслевой (линейный) контроль и лишь «иногда» функциональный. Напомним, что функциональное управление и контроль связаны со специализацией по исполняемой функции. Так, например, бухгалтерский, экологический, финансовый, техники безопасности, энергопотребления и т.п. контроль по этим функциям вне зависимости от отраслевой принадлежности предприятия.
«Перекрёстный, взаимный» или
горизонтальный контроль и управление в пределе подразумевает участие работников одного предприятия одной
отрасли в контроле и управлении другим предприятием другой отрасли и любого
иного уровня организации производства. Образно говоря «один контролирует и управляет всем, а все контролируют и управляют
каждым». Технически и организационно это невозможно реализовать даже при
нынешнем. Мировом, уровне передовой техники и средств коммуникации, однако курс
развития контроля и управления должен был реализовываться именно в этом
направлении. Единичные примеры, и только локально, имели место, за исключением
наиболее продвинутого и яркого примера деятельности органов народного контроля,
в темах, затрагиваемых легендарным киножурналом «Фитиль». Действительно, в тот момент ещё только созревали, можно сказать, зачатки цельной новой фундаментальной социологической теории развития общества с доселе неизвестным, не понимаемым и не воспринимаемым научным сообществом, исторически проявленным рядом сменяемых в процессе развития типологически различных объектов отношений собственности. В этом ряду «средства производства» доминировали лишь в период Капитализма, определяя сам тип капиталистического способа производства и его прочие атрибуты, такие как «эксплуатация», «товарообмен», «товарно-денежные отношения», «рынок», «капитал», «деньги» и пр. Однако в СССР уже более полувека доминировали совершенно иные отношения и порядки, доминировал совершенно другой типологии способ производства «действительной жизни».
Нового, «кричащего во всё горло» как новорожденный ребёнок, но уже фактически доминирующего, можно сказать, социалистического объекта отношений собственности «официальная наука», руководство страны и партии, элита так и не смогли «услышать», понять и принять. Не произошло это как до перестройки, так и в ходе её бурного восхождения вплоть до самого момента краха Социализма СССР, - и даже после него!
Экономизм, как всего лишь «вещное производство», продолжал доминировать в сердцах масс и умах элиты. – Это был, действительно, - застой в общественной науке, практически неизменный после первой и созидательной половины периода социалистического строительства.
Представляется, что на первом плане этого «перестроечного периода», характеризуемого негативным усилением групповых, то есть по сути частнособственнических интересов групп (производственных коллективов), должны были стоять не вопросы «самоуправления», локализованные рамками отдельных предприятий, а вопросы обобществления «функций» трудовых коллективов, то есть «самоуправления страной», общества в целом. Этот был крен в сторону «самоуправления коллектива», который в аналогии сравним с креном в сторону отношений частной собственности на «средства производства», вместо их («функций»!) восходящего обобществления. Но, если о «средствах производства» как базисе экономический отношений капиталистического способа производства (экономизм) знали все, то вот о том, что при Социализме «правят бал» «функции», даже не догадывались.
Поэтому вместо восходящего обобществления «функций» пошли по пути фактического развития частнособственнических интересов «по поводу» базового объекта отношений собственности при Социализме, по поводу – «функций». Но это движение было скрыто от осознания, от Разума. Это было «движение» назад и в итоге Социализм рухнул под тяжестью частнособственнического интереса «самоуправления трудовых коллективов» и положенного в его основу, уже вполне осознано, всем известного, частнособственнического интереса в отношении «средств производства». В результате «перестроечное движение» закончилось частными, капиталистическими, отношения собственности на «средства производства», на фабрики и заводы, на недра и земли, на воды и транспорт, на энергетические системы и информационно-транспортные артерии страны!
Таким образом, «запущенность социологии», застой в науке как теории общественного развития, не позволили в целом увидеть имевшие место ростки нового в дальнейшем восходящем развитии социалистического общества, обобщить их и повсеместно распространять. Эти ростки ворвались в жизнь и практику социалистического общества спонтанно, породив некоторый хаос и видимость кризисных явлений, которые и побудили общество и его элиту к «перестройке». Но что и как «перестраивать» никому тогда не было известно, а в чём суть объективно требовавшейся «перестройки» так и не было осознано и «научно» не понято.
Однако практика социалистического строительства не стояла на месте и зачастую, буквально методом проб и ошибок, неудержимо продвигалась вперёд. Сделанные, в годы предшествующие краху Социализма СССР и его распаду, шаги по разворачиванию системы народного контроля и законодательного закрепления роли трудовых коллективов, вплоть до Конституции СССР, наделяли народный контроль и коллективы широкими полномочиями в политической, экономической и социальной жизни страны.
Однако крен в сторону контроля и управления за собственной деятельностью (самоуправление коллективов) и всего лишь за самим коллективом исполняемой «функции» в действительности лишь усилил роль ограниченных и частнособственнических настроений целых трудовых коллективов. В результате инициатива масс, руководимых КПСС, в процессе желанной многими перестройки вылилась в господство и доминирование в обществе частнособственнических отношений по поводу «средств производства» при полном, по сути, отрицании «тощего тренда» всего коммунистического движения в социалистическом обществе на обобществление и, в первую очередь, «функций» трудовых коллективов. И результат не заставил себя ждать, - Социализм СССР, как способ производства, рухнул.
Наука, массы, партия и элита, которые не знали иного объекта отношений собственности, кроме как по поводу «средств производства», в результате «добровольно» передали их «частному собственнику», наивно полагая, что это будет «рачительный хозяин». Так оно и оказалось, но «рачительность» частного «хозяйчика» ограничивалась лишь его частным интересом, а не рачительным хозяйствованием в интересах всего общества. Узость научного мышления, ограниченного шорами «экономизма», завела элиту и народ назад в дебри капиталистического способа производства и отлаженная машина, правда часто «скрипящая» по причине новизны и неотработанности новой конструкции, именуемой «социалистический способ производства», была разрушена.
Это, так сказать, «теоретическое понимание» произошедшего в СССР и с СССР.
Однако, возвращаясь к явлению «Человек со стороны», следует подчеркнуть пусть пока и художественную, но ёмкую метафору, - «со стороны»! Всем с глубокой древности известно, что объективный контроль возможен только незаинтересованным наблюдателем и контролёром, то есть «человеком со стороны». Соответственно и объективный характер мер по «оздоровлению» ситуации возможен лишь при взгляде «из нутрии», но взгляде незаинтересованного лица, то есть «человека со стороны». Очевидно, что воплотить замыслы по «выздоровлению» может только лицо беспристрастное, то есть опять речь о «человеке со стороны». Добавим к этой художественной оценке лишь общественную заинтересованность «человека со стороны», проявляемую изначально как горизонтальную связь по контролю и управлению. Хотя это и очевидно, но часто забываемо, ибо само обобществление есть прямой учёт интересов общества и в интересах общества. Именно о таком «рачительном хозяине», о таком руководителе и таком «Спасителе» шла речь в анализе художественных коллизиях в предыдущей статье. Таким был и сам легендарный режиссер Анатолий Васильевич Эфрос. Он, понимая, но не осознавая, вероятно, свою роль как посланца общества «работал остервенело», «осваивая пространство сцены» и «театральную ситуацию» во имя и от имени общества, - премьеры следовали одна за другой. Это был великий художник и творил он не для себя, а через себя, - своему любимому зрителю, обществу в целом. Вспоминая те времена, невозможно не вспомнить, вскользь ранее упомянутый, Всесоюзный сатирический киножурнал «Фитиль» (гл. ред. С. Михалков), который часто использовал материалы Комитета народного контроля СССР. Это был действительно взгляд со стороны, но взгляд и критика заинтересованного «человека от общества», - Комитета народного контроля. Здесь уже не было ни ведомственной, ни отраслевой или местнической заинтересованности, а была заинтересованность государственная, общественная (от общества и в интересах общества). Здесь впервые освоенная на сцене «производственная драма» нашла свое дальнейшее художественное воплощение уже и в сатирической форме, а, будучи частым спутником художественных фильмов (Сатирический киножурнал «Фитиль» как правило демонстрировался перед началом художественных фильмов совместно с «Новостям дня»), непрерывно, час за часом, привлекала к поставленным проблемам буквально всё население страны, от мала до велика. Вот одно из последних интервью с
С. Михалковым ( Газета "Союз. Беларусь-Россия" № 229 от
25 августа
«Динамический», взрывающийся от горящего бикфордова шнура ящик с
динамитом, стал символ сатирико-юмористического критического
киножурнала «Фитиль». И всё-таки главный смысл положительной, позитивной, стороны всех этих инициатив заключался в развитии, так называемых, «горизонтальных связей» между коллективами и, что самое главное, их тружениками и просто гражданами общества. Эти «горизонтальные связи» предполагают не просто производственные связи коллективов и граждан, что также имело место в тот период истории СССР, а связи граждан по разнообразным вопросам и проблемам производства и воспроизводства действительной жизни, когда сами граждане живут и работают в совершенно разнородных отраслях производства и жизни. Только такой «перекрёстный контроль» деятельности и управления (принятие решений и их реализация), разнородных видов деятельности способен реализовать истинно объективный контроль, способствовать развитию управления в интересах всех граждан и общества в целом.
Одновременно это означает и переход от линейной формы управления и контроля к «сетевой», «ячеистой», форме контроля, а затем и к организации и управлению самим производством. Именно такой путь и обеспечит действительное обобществление «функций» социалистического способа производства как переход к следующему этапу (градации) общественного развития на пути подлинного обобществления в целом всего производства и воспроизводства действительной жизни, именуемого в недавнем прошлом как движение к Коммунизму, как вокабуле социалистического и коммунистического движения.
Если же переходить к современной, отечественной, вокабуле, учитывая имевший место кризис в социалистическом движении в период 90-х годов прошлого века, то сегодняшнему доксическому уровню нашего общества, языку масс, более соответствует метафора «гуманизма». Этой высокой метафоре и сути «социализма вообще» как типологического Гуманизма и посвящены заключительные параграфы пятого раздела фундаментальной пятитомной социологической теории развития общества А. С. Шушарина «Полилогия современного мира. (Критика запущенной социологии)» названной её автором «Социализм».
Таковы основные шаги и направления в развитии видов форм обобществления «функций» достигнутые в СССР на этапе социалистического строительства. Разумеется, изложенным не ограничивается весь спектр «ново-старых» ростков обобществления главного объекта отношений собственности при Социализме. Более того, нами была затронута лишь главным образом лишь одна сторона этого обобществления, а именно, контроль, то есть буквально, но не расширительно, - постановка под контроль «всеобщего интеллекта». Поэтому, для полного понимания самой «идеи» обобществления функций, целесообразно рассмотреть некий целостный образ такого обобществления.
Приведём, не касаясь высоких материй теории, образное представление понимания этого пока ещё для многих таинственного обобществления «функций», как части вечного процесса обобществления всей нашей действительной жизни и постановки её под контроль масс, под контроль общества, или, как ещё говорят, под контроль всеобщего интеллекта. Как это может выглядеть? Пофантазируем. Но будем фантазировать на научной основе, пытаясь учесть множественные, пока во многом ещё экспериментальные, лабораторные, крайне ограниченные результаты прикладной и академической науки.
3. Путь в новое
«Информационное общество». Во-первых. Главное и основное, -
это развитие «ГОРИЗОНТАЛЬНЫХ СВЯЗЕЙ» для
преодоления ограниченного (ЧАСТНОГО) иерархически-группового интереса отраслей,
коллективов предприятий, цехов, бригад (и разумеется их ультраструктур
производства как незабываемого «начальства», «руководства», «бюрократии» и «власти вообще»).
Разрушить, разорвать эту
«коллективную, линейную» замкнутость и «тайну дефекта их производства» может, как
ранее было показано, только «ЧЕЛОВЕК СО
СТОРОНЫ», то есть тот, кто не входит в эту линейную, отраслевую структуру
производства, не имеет здесь «своего» «отраслевого интереса» и т. д. Иначе, образно, «контролировать» «нефтяников»
должны не «нефтяники», а «врачи», «авиастроители», «крестьяне» и пр.
Разумеется, - и «нефтяники» тоже, но они
едва ли «вынесут и выметут сор из избы», однако с большим знанием дела
предложат эффективное решение там, где ничто не угрожает ими достигнутому
статусу. То есть в «пределе» каждый гражданин страны должен осуществлять
контроль за «чуждым ему производством» в той же степени, что и в своей отрасли
(«линии»), на своём предприятии.
Очевидно, что это должна быть некая «структура», не «линейная», не «отраслевая», и, вероятно, НЕ ИЕРАРХИЧЕСКАЯ, а некая «безадресная», то есть всем доступная, некая неориентированно-сетевая, «непрерывная» по всем направлениям связей, свободная, можно сказать, пользуясь современным и популярным термином, «ПОЛЕВАЯ», но и содержащая: специальные процедуры, связи, технику, регламент, подключаемые экспертные системы, блоки анализа и принятия решений (даже для неспециалиста), язык общения и пр., которыми может воспользоваться и постоянно будет пользоваться любой гражданин общества.
На сегодня ясно, что современное общество (даже наиболее информационно развитое) не в состоянии обеспечить каждому, и даже одному, вникнуть в детали всего. То есть нынешнее «передовое» развитие производительных сил, но не научных идей (!), не позволяет реализовать выдвинутое выше требование к каждому гражданину – «знать всё» (сброс покровов с тайн производства как первый шаг к обобществлению)» и «участие всех во всём» (второй шаг). А это является необходимым условием для становления «будущего общества». Поэтому пока остаётся мечтать, строить теории и готовиться …
Но вот как, думается, более «предметно», может выглядеть это «обобществление» на основе полного овладения « информацией» и «информационными технологиями» в проекте «ближайшего будущего». «Пофантазируем», чтобы более «предметно» пояснить тезис о «всеобщем контроле над «функциями» и соответствующем образе «обобществления». Каждый гражданин в этом проекте Информационного общества имеет свой
«электронный клон» - «Э-клон». «Э-клон»
это нечто подобие искусственного интеллекта с отображением индивидуальности
данного гражданина и, в первую очередь, мировоззренческой индивидуальности.
Этот «Э-клон» непрерывно в течение суток и 365 суток в году «бродит» по
«электронному информационному пространству страны» (как, примерно, поисковые
роботы сегодня) и анализирует, с применением неких общих моделей процесса
«производства и воспроизводства действительной жизни» страны, влияние хода
этого процесса на приоритеты и «интересы» данного гражданина. В случае некого
«тревожного» (порогового) рассогласования «интересов гражданина» и хода
процесса ПВДЖ (производства и воспроизводства "действительной жизни") в данной точке Э-клон вызывает Гражданина, выдаёт ему
соответствующую справку и передаёт «управление анализом состояния в данной
точке».
Гражданин разбирается с ситуацией, используя экспертные системы и
различные модели знаний, общаясь с ними на некотором доступном языке, возможно
даже разговорном. Непосредственно выяснив степень угроз, последствия,
скорректировав свои приоритеты «с настроением» и целями своего существования
как жизнедеятельности, гражданин принимает решение: или пропустить и не
вмешиваться, или сообщить о своём отношении к ходу процесса, или выйти с некими
альтернативными решениями по корректировке процесса в этой точке, или
скорректировать свою деятельность в другой сфере деятельности, или изменить
приоритеты, или ….
Все подобные реакции граждан страны поступают в различные точки
жизнедеятельности общества и «заинтересованных граждан», в том числе и в
некоторые «коллегии», которые в конце концов с помощью подобных систем
корректируют и свою деятельность. Ряд вопросов «выноситься на референдум»,
который по суть есть одна из операций сети Э-клонов, а при необходимости и
самих граждан.
Положим, что техника позволяет
каждую точку этого пространства жизнедеятельности общества «накрыть контролем
от каждого гражданина» - это идеал «обобществления», но его пока и не видно
даже в мечтаниях. «Реально», даже для фантастики, перекрытие каждой из таких
точек контроля лишь Э-клонами нескольких
граждан. Процесс сей будет случайным и поэтому возможна лишь потенциальная потеря «горизонтального контроля» «всеобщего
интеллекта» в данной точке «производства и воспроизводства действительной
жизни». Однако останутся ещё иерархические структуры управления, главным
образом с основной исполнительной «функцией» производства, но в целом уже будет главенствовать «всеобщий интеллект» над «функциями» как
обобществлённым объектом отношений собственности с механизмом свободного
распространения и «эквивалентного» обмена информацией по контролю и управлению.
То есть сама «действительная жизнь» будет непрерывно находиться как под
общественным контролем и управлением всех членов общества, так и его
специализированных структур.
О «технических проблем» говорить не будем, ибо это отдельная тема, но ясно, что их тоже будет, по меркам сегодняшнего дня, - «выше крыши»… Далее. Эксфункциональность свойственна именно информационному и научному, продуктивному производству. Напомним, что в информационном срезе «частная» собственность на «технологии, функции» и состоит в «тотальном» невынесении «сора из избы», в сокрытии внутренних потенций и непорядков.
Поэтому в научной литературе уже давно говорится о необходимости общегосударственной информационной службы, не имеющей никаких «горизонтальных» (ведомственных) и «вертикальных» (иерархических от цеха до Центра) границ. И формально технически это можно сделать, но без властных (собственность) изменений это ничегошеньки не изменит.
Чисто политическая власть в этом деле сразу ничего сделать не сможет, причём не в силу инертности общественного сознания (к этому общество во многом было готово уже в СССР), а в силу инертности, трудо- и ресурсозатратности по созданию самих материальных основ такой системы, уровня техники и технологии, организации и управления.
Итак, согласно «Полилогии …» «вся суть информационных перемен в самой социальной основе, на обыденном уровне, образно говоря, уже не экономическое «что почем», и уже не технонимическое «что, когда, кому...», а аналитическое «где и кто хорошо, где и кто плохо, почему плохо, как лучше, к чему может привести, кто делает и может лучше...». Революционный прорыв и состоит в прорыве к посттехнологическому научному (в том числе и социальному в самом широком смысле, «социорегулятивному») анализу, как информационной основе деятельности и ее перемен. Причем к анализу прежде всего и уже не просто вещей, техники (это уже пройденное), а именно технологий (процессов, работы, деятельности, мыследеятелъности и взаимодеятелъности, взаимоувязанного дела и самих делающих дело). Это и суть сброс покровов с тайн производства.
«Невероятное» обобществление технологий самими «трудящимися нового типа» и будет означать общественный, революционный процесс создания научного механизма производства, информационно означающего организацию постоянного общественного, внефункционалъного и эксфункционалъного, межотраслевого, межпредприятийного и межпрофессионального изучения «интенсивных» величин технологий.
«Обобществление технологий это и есть их изъятие из оков группо-иерархической собственности и есть сброс в небытие линейной формы, «технологического феода», ликвидация группо-иерархической узурпации технологий, дефекта производства и господства статусов над людьми. Линейность, технофеод, дефект и пр. как доминанты исчезнут, но «план», статусы, функциональность и пр. никуда не исчезнут, т.е. будут метаморфированно сняты.
Таким образом, следующим доминирующим объектом отношений собственности по поводу его же, утверждает «Полилогия …» является «информатика» и прежде всего как «информация», которая, однако, и возможна как информация (а не сведения) лишь при наличии связей, коммуникаций по её свободному движению. В этом смысле информация является эксфункциональной, «не признающей» учрежденческие барьеры, воздвигаемые иерархически-групповыми коллективами собственников, начиная с рабочего и трудового коллектива, и, кончая министерством и центром; именно информация лишена рока «невмешательства».
Эксфункциональность (как технологическая «экстерриториальность») взрывает границы «технологического феода», разрывает замкнутость отношений собственности на «технофеод» иерархически-групповых «технологических» коллективов трудящихся как агентов этого отживающего способа производства, его (способа) организационной замкнутости. Одновременно информация в своём свободном движении по коммуникационной сети и объединяет весь процесс ПВДЖ.
Сам же объект «информация» существует и в самом «снимаемом» способе производства, в его объекте «функция, технология» (напомним хотя бы про инструкции, документы, статусы), а поэтому «вполне готов» заступить на службу новому способу производства. Назовём этот способ как чистую эндогенную форму (ЧЭФ) «информационной», а градацию, например, Информационное общество (или «Информационизм»). Про будущее постплановое производство можно сказать, почти словами американского экономиста, лауреата Нобелевской премии «за новаторский вклад в общую теорию равновесия и теорию благосостояния» К. Эрроу, что это будут динамичные производственные единицы и цепи с жесткими и динамичными связями (отношениями и процессами), при свободном перемещении индивидов из структуры в структуру, т.е. при сочетании “несочетаемого” – “свободы” и “справедливости”, “равенства” и “эффективности”, “коллективности” и “индивидуальности”, “гарантий бытия” и “условий успеха” и пр. При этом надо добавить, что обобществление «функций» при этом и означает как раз рационализацию самих упомянутых динамических структур.
Таким образом, пишет А. С. Шушарин в своей теории «Полилогия современного мира…», будет решена «диспозитивная задача самих «трудящихся нового типа» по взаимному «вмешательству» в технологии (функции) и их цепи. …Такое изменение и будет означать шаг освобождения человека, не коллектива, предприятия, отрасли, учреждения и т.д., а именно человека, трудящихся, от замкнутости «технологического феода» (а это его же снятие) в выборе деятельности, обучения и перемен труда, в участии в управлении посредством своего рода второй сигнальной системы».
В условиях «равнонапряжённой» деятельности достигаемой в развитой «плановой» форме социалистического способа производства и с учётом огромной мощи всего действительного производства «информация» приобретает ключевое значение в экспансии («захвате») окружающего пространства деятельности агентами производства и воспроизводства жизни, формируя тем самым новые ценности и их доминирование. Богатство выражается «информацией», то есть буквально реализуется и актуально звучит лозунг «Информирован – значит вооружён!» (или «Кто владеет информацией - тот владеет всем!»).
Это есть и захват «четвёртой власти», ценности (как власти) на которой держится сегодня вся политическая борьба в идеологической сфере.
Таким образом, вслед за доминированием собственно социалистического способа производства в его отраслевой, «линейной» и плановой форме, с базовым объектом отношений собственности «функции», в эндогенном (внутристрановом) развитии социума по сложности «начинает» доминировать другой способ производства. Этот «новый» способ производства основан на доминировании уже «информационной» формы с базовым объектом отношений собственности, - «информация». Механизм взаимодействия, взрывающий «учрежденческие границы» «технологического феода», является свободное, неограниченное диспозитивно безадресное (и адресованное по желанию каждого) распространение информации как «эквивалентный» обмен "нужной и полной" информацией, ибо в отличие от «вещей» «информация» как «особый предмет» может тиражироваться неограниченно, да и отчуждению в строгом «вещном» смысле не подлежит. Однако, даже изложенное позволяет утверждать уже в неких «научно-теоретических» образах о НЕИСЧЕРПАЕМОСТИ ДВИЖЕНИЯ ОБЩЕСТВА ПО ПУТИ ОБОБЩЕСТВЛЕНИЯ, О ДВИЖЕНИИ К КОММУНИЗМУ, понимая последний как «идею», «миф» как просто «открытое будущее…» или, если перейти к предлагаемому «Полилогией …» новой метафоре, О НЕИСЧЕРПАЕМОМ ДВИЖЕНИИ К ГУМАНИЗМУ! И очередной «остановкой в пути» к Гуманизму после легендарного Социализма, в восходящем движении общества, будет свободное от тайн и фантастически динамичное «Информационное общество». Тогда, и только тогда, сбудутся пророческие слова песни первых лет революционного Социализма: Наш
паровоз летит вперёд, В
Коммуне остановка, Иного
нет у нас пути … (Это начальные строки припева песни «Паровоз», написанной (1922) в Главных железнодорожных мастерских Киева, где работал Н. А. Островский, автор романа
«Как закалялась сталь».)
Александр
Тимофеевич ХАРЧЕВНИКОВ,
Кандидат технических наук
|