POLILOG _____ ПОЛИЛОГ_____ POLILOG

Эксплуатация интеллектуального труда

как экономическая деформация «информационного» и «когнитивного (знаниевого)» производств.

Данная тема, «Эксплуатация интеллектуального труда», была обозначена на одном из заседаний открытого академического семинара «Mарксовские чтения»  его руководителем  А. П. Проскуриным,  –  главным редактором «Экономической и философской газеты», для последующей разработки и обсуждения в рамках более общей проблемы интеллектуального труда в информационном и «знаниевом» пространстве современного общества. 

Известно, что трудом, деятельностью человека создаются не только продукты потребления, как таковые, но и сам деятель, субъект труда — человек. Человек, прежде всего, создаёт себя как субъекта человеческой деятельности и творца, т. е. как общественного человека. Человек своим трудом, своей деятельностью,  в первую очередь,  производит и воспроизводит, саму «действительную жизнь», слагающие её объекты и само наше общество.

1. Что есть «действительная жизнь».

В соответствие с фундаментальной социологической теорией развития общества А. С. Шушарина «Полилогия современного мира. (Критика запущенной социологии)» состав типологических объектов «действительной жизни» следующий (см. рис. 1-1):  «общая жизнь», «работник», «пространство производства», «средства производства», «функции, технологии», «информация», «знания» и т.д. Этот объём понятия «действительная жизнь» раскрывается через логическое деление по признаку (основание деления) «механизм взаимодействия агентов производства» при  производстве и воспроизводстве конкретных объектов данной типологии как элементов состава жизни.

Рис. 1

Если отобразить развитие общества во времени как восходящее развитие по сложности, то получим монотонно возрастающую кривую (рис. 1-2), представляющую собой непрерывный единый процесс производства и воспроизводства жизни.

В статике состав объектов действительной жизни можно рассматривать как поперечное сечение кривой данного единого процесса жизни, что собственно схематично и представлено на рис. 1-1. При этом состав типологических объектов действительной жизни остаётся неизменным для любого момента развития общества.

Каждому из перечисленных типологических объектов соответствует свой способ его воспроизводства, который представляет, так называемую, «чистую эндогенную форму» (ЧЭФ), по сути, чистый процесс производства и воспроизводства  базового объекта данной типологии. В целом, в совокупности, все эти ЧЭФ образуют единый процесс действительной жизни общества  (рис. 2-2). То есть  эту картинку можно рассматривать как продольный срез, как срез-развёртка графика рис. 1-2,  отображающего восходящее развитие общества как процесс воспроизводства  самой действительной жизни.

Рис. 2

 Таким образом, как видно из рис. 2-2, каждая социально-воспроизводственная градация (традиционно – «формация») представляет собою композицию всех чистых эндогенных форм процессов (или слоёв-процессов): ЧЭФ «первобытная», ЧЭФ «рабовладельческая», ЧЭФ «феодальная», ЧЭФ «экономическая, рыночная (капиталистическая)», ЧЭФ «функциональная, плано-отраслевая (социалистическая)», ЧЭФ «информационная», ЧЭФ «знаниевая» и др.

Принципиальное отличие одной градации от другой заключается в типе доминирующего чистого эндогенного процесса (ЧЭФ), при этом в каждой градации доминирует лишь один тип ЧЭФ. Разумеется, что градации различаются уровнем и степенью сложности производства и производственных отношений, которые в восходящем развитии общества всё более возрастают  и усложняются в следующей исторической последовательности (см. рис. 2-2): Первобытность, Рабовладельческое общество, Феодальное общество, Капитализм, Социализм, Информационное общество, Общество «знания» (Когнитивное общество) и др.

Рассмотрим несколько подробнее следующие ЧЭФ.

ЧЭФ «экономическая, рыночная (капиталистическая)» это слой-процесс воспроизводства вещей, имущества, орудий труда и быта, «товара», то есть воспроизводство всем известного типологического объекта «средства  производства».

Атрибуты этой ЧЭФ. Механизм взаимодействия агентов этого типа производства жизни есть «товарообмен». Разделение труда – «продуктовое». Базовое взаимодействие (симметрия)  – «вещественно-продуктовое (товар)». Базовые производственные отношения – «экономические (товарно-денежные)».  Материально-знаковые отношения – «деньги (товаронимика)». Богатство – «вещественное богатство». Наконец, доминирующая собственность (асимметрия) – «частная собственность на средства производства».

Критическая теория – «Политическая экономия («Капитал»)». Эта  ЧЭФ «экономическая или  рыночная»  доминирует в градации капитализм.  Преодолевающий сдвиг, как дальнейшее восходящее и революционное развитие общества, - «обобществление средств производства», то есть «технологизация (плановизация) производства» жизни. Родовой негатив – «экономическая эксплуатация».

ЧЭФ «функциональная, плано-отраслевая (социалистическая)». Это слой ЧЭФ, доминирующий при социализме есть процесс воспроизводства  «функций и технологий», или иначе,  есть всевозможная «работы» как  процесс жизнедеятельности людей. То есть ЧЭФ «функциональная» - это воспроизводство типологического объекта «технологии, функции». Механизм взаимодействия агентов данного типа производства есть «соисполнение». Базовые производственные отношения – «функциональные (технологические)».  Материально-знаковые отношения – «документы, статусы коллективов и лиц (технонимика)». Богатство – «технологии (функции)». Наконец, доминирующая собственность (асимметрия) – «группо-иерархическая собственность на технологии»,  а родовой негатив – «дефект производства».

Преодолевающий сдвиг, как дальнейшее восходящее и революционное развитие общества, - «обобществление технологий», то есть «глобальная», всепроникающая,  информатизация и контроль,  попытки «онаучивания производства» жизни.

Далее, кратко, следующий слой – ЧЭФ «информационная». Это  процесс воспроизводства  «информации», всевозможных «данных, сведений и знаний»  о  жизнедеятельности людей и мире, то есть «информации»  по воспроизводству действительной жизни.  Это процесс воспроизводства  типологического объекта «информация».

Механизм взаимодействия агентов этого производства жизни есть «информирование», то есть «полное и свободное информационное обеспечение». «Эквивалент» между воспроизводственными циклами это «полнота информационного обеспечения» как материально-знаковые отношения; богатство – информационное обеспечение; собственность – ограниченная частная собственность на «информацию».

Суть механизма информационного обмена с эквивалентом «полное информационное обеспечение» хорошо иллюстрирует один из эпизодов современного остросюжетного детективного сериала.

– Начальник следственного отдела, столкнувшись со сложной ситуацией в личной жизни, приходит к начальнику оперативного отдела и просит предоставить ему всю имеющуюся в его распоряжении информацию, то есть полную информацию по интересующему его вопросу. При этом он напоминает своему сослуживцу, что в своё время в подобной личной ситуации, но уже «следока», он оказал ему аналогичную информационную  услугу и сообщил ему всё что он знал по известному делу. Теперь  настало время «расквитаться» за когда-то оказанную ему помощь, «вернуть должок» в той же полной мере располагаемой информации. То есть, для такого рода информационного  обмена главное и эквивалентное, - полнота предоставления всей располагаемой  информации по данному вопросу.

 Эта  ЧЭФ «информационная»  доминирует в постсоциалистической градации Информационное общество.

И наконец, последующий слой – ЧЭФ «когнитивно-креативная, знаниевая». Это  процесс воспроизводства  «знания», всевозможных «систем знаний», в том числе экспертных систем в различных областях знаний и теорий  о  жизнедеятельности людей и мире, то есть «знаний»  по различным когнитивным процессам и сторонам (объектам) воспроизводства действительной жизни.  Это процесс воспроизводства  объекта «знания».

Механизм взаимодействия агентов этого производства жизни есть «единое и всеохватывающее когнитивное, творческое протекание и обеспечение» всех процессов жизнедеятельности. «Эквивалент» между воспроизводственными циклами – «знаний ёмкостная степень» как материально-знаковые отношения; богатство – знания, научная школа, наука; собственность – ограниченная групповая собственность на «знания», на общественный интеллект.

Эта  ЧЭФ «когнитивная, знаниевая»  доминирует в постинформационной градации Общество знания (Когнитивное общество).

2. Интеллектуальный продукт (ИП) в несобственной форме.

Таким образом, типологическими объектами производства и воспроизводства двух последних, из рассмотренных, слоёв-процессов  ЧЭФ действительной жизни является «информация» и «знания», то есть продукты деятельности одной из родовых разновидностей интеллектуального труда (ИТ). В то же время настоящий исторический момент развития современного общества соответствует градации «капитализм», в которой доминирует, главенствуют такой типологический объект производственных отношений и отношений собственности «средства производства», по сути - «вещь», и механизм взаимодействия агентов производства (экономических отношений) – «товарообмен», а материально-знаковые отношения – «деньги». То есть, вся атрибутика объектов ИТ не соответствует атрибутике доминирующей ЧЭФ «экономическая» и сами ЧЭФ «информационная» и «знаниевая» оказываются, образно говоря,  погруженными в чуждые условия существования, которые ортогонально несвойственны собственным формам и механизмам воспроизводственной деятельности агентов производства.

Следовательно, продукт  ИТ, то есть интеллектуальный продукт (ИП), в условиях капитализма, можно сказать, находится не в собственной, естественной, форме, разумеется, - в части общественных производственных и воспроизводственных отношений всей действительной жизни. Его материальные свойства в этих условиях  угнетены, ибо подвержены прямому воздействию чужеродного им:

- механизма производственных отношений агентов производства «товарообмен», - вместо «полноты и доступности» информации;

- отношений собственности  и материально-знаковым отношениям «деньги, стоимость», - вместо «объём информации»;

- иного типа разделения труда «вещное, продуктовое», - вместо «информационного»;

- иного типа богатства и ценностей «деньги, капитал, вещи», - вместо «количество информации»;

-  другим условиям  базового взаимодействия и симметрии «вещественно-продуктовое (товар)», - вместо «информационно-содержательного»;

- другим условиям равновесия «товарное, рыночное», - вместо «информационного обеспечения и соответствия».

Здесь нами были отмечены лишь противостоящие «экономическим» атрибутам атрибуты ЧЭФ «информационная», однако подобные несоответствия есть, и их не трудно обнаружить,  и для ЧЭФ «когнитивная, знаниевая».

3. Негативы общественного развития.

 Наконец, интеллектуальному труду (ИТ), представленному процессами ЧЭФ «информационная» и ЧЭФ «знаниевая»,  свойственен совершенно иной родовой негатив производственных отношений, в частности это «неполнота получаемой информации, вплоть до искажения» и «знания, не отвечающие единой концептуальной основе общества». В то же время родовой негатив капитализма и доминирующей при капитализме ЧЭФ «экономическая, товарно-денежная, рыночная» есть «экономическая эксплуатация». Итак, «экономическая эксплуатация» не свойственна ИТ, то есть её возникновение даже в собственных условиях критического развития и вхождения «в предел» (загнивание) в состоянии неравновесного и несимметричного развития не приводит к самопроизвольному (как при капитализме!) возникновению «экономической эксплуатации». Её, как говорится, нет и не может быть «по определению» в условиях чистого эндогенного развития в собственных формах (то есть без влияния прочих ЧЭФ).

Кроме того, от градации к градации в восходящем развитии происходит абсолютное снижение отрицательной сущности доминирующего негатива основных производственных отношений. Одновременно,  имеет место положительное нарастание некого комплексного свойства «социалистичности» или «гуманистичности» («социалистичности») в целом производственных отношений. При этом, но более чётко, имеет место положительное нарастание «гуманистичности» типа производственных отношений для восходящей последовательности доминирующих в градациях самих чистых эндогенных форм. Перечислим последовательно «негативы» исторически восходящей последовательности ЧЭФ, это: - табуированный физический «беспредел» почти звериных отношений в первобытности; - «диктат» рабовладения; - «закрепощённость, повинность» феодализма; - «экономическая эксплуатация» при капитализме; - «дефект производства» при социализме; - «неполная получаемой информации, вплоть до искажения» («информационный зажим») в Информационном обществе; - «знания, не отвечающие единой концептуальной основе общества» («неконцептуальность знаний») в Обществе знания.

На графике рисунка 4 вышеупомянутые тенденции абсолютного снижение отрицательной сущности доминирующего негатива основных производственных отношений и нарастания «гуманистичности» производственных отношений (ПО) в условиях восходящего исторического развития общества представлены соответственно вогнутой  и выпуклой  линиями (кривыми),  асимптотически приближающимися к некоторому предельно мыслимому значению. Так для вогнутой кривой «негатива» эта предельная величина равна нулю, а для графика «гуманистичности» это предельное значение равно единице. При этом подразумевается, что максимальное относительное значение условной «нормированной» величины «гуманистичности», относительно некоторого мыслимого максимума в неких возможных и допустимых мерах измерения, есть единица (= 1,0).

Рис. 4

Полагая, что «гуманистичность» и «негатив» есть антиподы человеческого понимания некого совершенства общественных отношений (ибо едва ли возможно формальное сведение «совершенства общества» к одному показателю), можно записать следующую символическую формулу-схему:

«ГУМАНИСТИЧНОСТЬ ПО градации» = 1 – «НЕГАТИВ ПО градации».

 Таким образом, график  интегрального (суммарного) «негатива» в восходящем общественном развитии является монотонно снижающейся вогнутой кривой (см. рис. 4). На рисунке 4 график интегрального негатива ПО образно раскрывается посредством линий графиков «чистых негативов» конкретных ЧЭФ, которые изображены в виде куполообразных кривых. Это в целом соответствует общественным представлениям о неуклонном снижении негатива ПО в ходе восходящего исторического развития общества, асимптотически приближающегося к нулю. Последнее, однако, ничуть не уменьшает, скажем, так, мощи воздействия «чистых» факторов конкретных ЧЭФ (например, - материально-знаковых отношений), а так же их силы принуждения к труду агентов соответствующего исторического периода.

Изложенное ещё раз подчеркивает недопустимость произвольного толкования исторических негативов в развитии общества и отдельных ЧЭФ как  «экономическая эксплуатация» или просто - «эксплуатация». Правильнее было бы для всех ЧЭФ кроме ЧЭФ «экономическая» говорить о «негативах», оставив термины «эксплуатация» для градации капитализм и доминирующей в этой градации ЧЭФ «экономическая, рыночная».

4. Интеллектуальный труд (ИТ) и его интеллектуальный продукт (ИП).

 Сущность интеллектуального труда  определяется, в частности, тем, что его результаты обретают объективную форму выражения, то есть «материализуются» в объектах интеллектуальной собственности. Таким образом, отличительная особенность ИТ заключается, в первую очередь, в специфике его результатов, тогда как собственно характер его осуществления как деятельности остаётся на втором плане, хотя и в этом имеются заметные отличия. Одним из таких отличий является большая по сравнению с трудом физическим доля использования результатов так называемого прошлого труда, - информации и знаний. ИТ это, как правило, прежде всего сфера деятельности в науке и сопредельных областях, в образовании и управлении.

Итак, ИТ имеет своим результатом интеллектуальный продукт, который  является основанием для определения «специфики» ИТ как деятельности. Особость ИТ и его ИП обуславливают их современное «существование» в несобственных формах, в частности в правилах бухгалтерского учёта, где  принято именовать их  «нематериальными активами». Это и есть экономическая деформация «нематериальной» информационной ценности как ценности, а не «стоимости».

В самом общем представлении ИТ  - это труд, формирующий информацию и порождающий знания, труд, требующий перекомбинирования старых и сбора новых элементов в новые конфигурации, то есть  действия инновационные, творческие. Граница между традиционным и ИТ  - призрачна, хотя первый нередко считают полным аналогом физического труда.

Принято, что понятия «интеллектуальный труд» и «традиционный труд» являются родовыми,  а  все прочие  - видовыми.  Часто выделяют, например, такие виды труда: физический, умственный, тяжёлый, принудительный, свободный, оплачиваемый, индивидуальный,  коллективный,  бытовой,  видимый, невидимый, творческий, нетворческий,  креативный и др.

Современный переход к ИТ это глобальная трансформация труда в биосфере – к труду в рамках ноосферы. Можно сказать, что если традиционным трудом занимается биологический вид homo sapiens (субъект), то ИТ занимается уже некая «интеллектуальная система» как субъект труда.

«Познающий человек» обладает определённым биологическим, социальным, интеллектуальным потенциалами личности, которые рассматриваются как составляющие, при этом каждая последующая составляющая поглощает (включает) предыдущие. Эти виды ресурсов, с одной стороны, постоянно тратятся, а с другой, - возобновляются. В целом это самовоспроизводящаяся система. Чтобы воспроизводить себя система должна контролировать свои изменения в процессах самовозобновляемости и быть чувствительной к ним. То есть, все  изменения составляющих общего потенциала система должна контролировать при процессах возобновляемости. Поэтому всякие несоответствия форм  ИТ и ИП полностью искажают их суть и, как минимум, вводят субъект в заблуждение , а как максимум – разрушительны.

В классическом капитализме основной вопрос по поводу ИТ и ИП заключается в следующем: - «Кому всё же принадлежит ИП?». Если ИП принадлежит автору, то как тогда вообще возможна эксплуатация ИТ,  а в частности, - присвоение ИП?

Право автора на ИП ИТ,  согласно ряду исследований, утверждается следующим.

Первое, - «право труда».  Тот, кто реально трудится, проектирует, изобретает, производит продукт, имеет законное право претендовать на свою долю в собственности на произведенный продукт. Для самого труженика этот произведенный им продукт все равно, так или иначе "свой", ибо никакой формальный собственник без автора полноценно владеть интеллектуальным продуктом (да и любым сложным продуктом) не в состоянии.

Второе – «реальный потенциал освоения». Если человек и вступает в право собственности неким ИП, особенно произведенным большим коллективом и без его непосредственного участия, то он реально не в состоянии освоить этот продукт, не знает во всей полноте что и как с ним делать, не умеет грамотно  «владеть, распоряжаться и пользоваться» продуктом. Таким образом, естественно, неизбежно сомнение в правомерности самого этого права собственности.

Третье – «возможность ограничения владения и пользования». Если продукт, объект собственности настолько специфичен, что ограничить пользование им только официальным хозяином, собственником физически невозможно, то тогда опять возникают сомнения в том, насколько правомерна эта собственность. Например, стихи, - как естественным образом, осуществить требование автора – собственника (или приобретателя «права на ИП), чтобы никто эти стихи без его разрешения нигде не использовал – «не читал, не декламировал, не произносил ни вслух, ни про себя». Но как это реально осуществить, как проконтролировать, если стихи где-то публично прозвучали, или опубликованы?

Кроме того, интеллектуальный продукт (ИП), по своей сути есть результат коллективного труда, то есть содержит в основном прошлый труд, рождённый соответственно культурой и знаниями всего общества, глобального общества. На результат ИТ, то есть на ИП, может распространяться только моральное право авторства, да и то, только в конкретном отображении, ибо идеи «витают в воздухе» и одновременно они посещают многих, массу авторов.

Другими словами, - «рукой автора водит весь совокупный интеллектуальный потенциал человечества». Автор производит тексты, рисунки и произведения искусств, схемы, открытия и программы, стихи и музыку, изобретения  и рацпредложения, мелодии, находясь и работая в коллективном мире идей, теорий, мыслей, чувств и образов. Поэтому авторское право есть исключительно морально-этическая категория. Ни к хозяйственному, ни имущественному праву, оно не имеет никакого отношения.

Наконец, ИП всегда явление, продукт коллективной деятельности. Поэтому, естественно, что этот продукт неделим, ибо во всяком целостном проекте нельзя вычленить и отдать во владение частному лицу, пусть даже «фактическому автору», никакую часть проекта.

Таким образом, в широком смысле ИП является коммунальным продуктом. Он принадлежит совокупному интеллекту всего человечества. Он должен быть общедоступен и открыт для освоения, использования, развития и совершенствования.

Однако здесь уместно заметить, что подобные рассуждения о собственности во многом навеяны и деформированы именно имущественными отношениями собственности и скорее есть просто рассуждения «от противного», то есть предмет рассуждений определяется через «отношение к своей противоположности» и  устанавливается остенсивным образом через непосредственное восприятие, путём демонстрации предмета рассуждений.

И ещё несколько слов  о «знании». Иногда пишут, что интеллектуальный продукт, освоенный человеком, становится ЗНАНИЕМ, «основным средством производства» нового общества,  - но всё же и информацией человека. Однако упорядоченная информация создаёт некоторую систему, интеллектуальное производство, которое в целом и есть «Знание». Интеллектуальное пространство, порождая знания, формирует новый вид производства - интеллектуальное производство, которое становится ведущим и определяющим в обществе будущего.

Поэтому всякие попытки искусственно выстроить границы в этом пространстве, "ограничить" это интеллектуальное пространство, сделать из него нечто подобное имущественному рынку,  пусты и бесперспективны. И как написал один из исследователей, - «Установление таких запретов абсурдно по своей сути». Мысль, произнесенная или опубликованная, информация и знание, дошедшие до сознания других людей, становится достоянием всего человечества. Ничто и никто уже не "вернёт ее обратно" автору, никто не может стать ее «собственником», тем более ни купить, ни продать по законам рынка товарно-денежных отношений.

5. Экономическая эксплуатация и товар.

Теперь несколько слов о том, что есть понятие «эксплуатация». Определим это понятие с марксистских позиций, с позиций «Капитала» К. Маркса.

Напомним, что учение К. Маркса «Капитал» есть критическая теория экономического (капиталистического) способа производства и воспроизводства всей «действительной жизни», то есть ЧЭФ «экономическая».

Начиная 1-ый том «Капитала», К. Маркс пишет:

«Богатство обществ, в которых господствует капиталистиче­ский способ производства, выступает как «огромное скопление товаров» [1], а отдельный товар — как элементарная форма этого богатства. Наше исследование начинается поэтому анализом товара.    

Товар есть прежде всего внешний ПРЕДМЕТ, ВЕЩЬ, которая благодаря ее свойствам, удовлетворяет какие-либо человече­ские потребности. Природа этих потребностей, — порождаются ли они, например, желудком или фантазией, — ничего не изме­няет в деле [2]. Дело также не в том, как именно удовлетворяет данная ВЕЩЬ человеческую потребность: непосредственно ли, как жизненное средство, т. е. как предмет потребления или окольным путем, как средство производства.       

Каждую полезную ВЕЩЬ, как, например, железо, бумагу и т. д., можно рассматривать с двух точек зрения: со стороны качества и со стороны количества. Каждая такая ВЕЩЬ есть совокупность многих свойств и поэтому может быть полезна различными своими сторонами». (Выделения сделаны мною, - ХАТ)

Таким образом, - «Товар есть прежде всего внешний ПРЕДМЕТ,  ВЕЩЬ».

Следующим,  определяющим  данную тему моментом, является тесно связанное с элементарной формой богатства капиталистического общества понятие «эксплуатация».

В современной фундаментальной социологической мегатеории развития общества А. С. Шушарина «Полилогия современного мира. (Критика запущенной социологии)», генерализовавшей учение К. Маркса «Капитал», то есть включившей его в себя как составную часть, капитализм характеризуется следующим образом: - «… капитализм суть система с уже общественной собственностью и на общую жизнь, и на работников, и на территорию как пространство производства, т.е. с необратимо снятыми (эндогенно) культурно-родовыми, демографическими, территориальными производственными отношениями, выступающими теперь как снятые деформации («инфраструктуры» со своими же ультраструктурами или институтами) под искажающим «освещением» новой господствующей собственности, теперь в ее полной красе как частной собственности именно на средства производства, как узурпации логически самого простого объекта обстоятельств производства. <…>

Концентрированным выражением симметрии вещественно-про­дук­тового взаимодействия, гомогенно абстрактного товарного равновесия «вещественного производства», является «закон стоимости», утверждающий, что обмен товарами происходит в соответствии с общественно необходимыми затратами на их производство, выраженными абстрактной («количественной») стороной труда».

«Общественная форма частной собственности на средства производства, основное производственное отношение, капитал, порождает производственное принуждение (уже не животный страх и физическая сила или диктат и повинность) как экономическое отношение, именуемое отношением эксплуатации (в этом ее самом узком и строгом смысле). Невинный, социально-нейтральный (без присвоения результатов чужого труда) товар, будучи предоставлен в господствующей форме самому себе (как всякая симметрия) превращается в асимметрию, в данном случае имущих средства производства и имущих лишь свою рабочую силу. Основной «мотив» производства, его внутренняя (эзотерическая) объективная цель, представляет собой прирост капитала как производственной позиции собственника в известной форме максимального извлечения прибавочной стоимости за счет наемного труда, соединяемого капиталом с обстоятельствами производства, т.е. со средствами производства, в этой форме и находящимися в частной собственности».

Таким образом «эксплуатация» есть экономическое отношение, выражающее производственное принуждение со стороны капитала, общественной формой частной собственности на средства производства как основного производственного отношения.

Согласно учению К. Маркса,  степень эксплуатации производителя собственником средств производства  есть отношение прибавочного труда (создание прибавочной стоимости) к необходимому (воспроизводство эквивалента своей стоимости). Отношение же прибавочной стоимости к переменному капиталу (часть капитала, которая превращается в рабочую силу и в процессе производства изменяет свою стоимость, поскольку рабочая сила воспроизводит эквивалент своей стоимости и сверх того создаёт прибавочную стоимость, называется «переменным капиталом»), то есть отношение «m/v».

Величина вновь созданной стоимости может быть выражена формулой: v + m, где v – воспроизведённая стоимость рабочей силы, а m – прибавочная стоимость. Тогда,  с учётом стоимости постоянного капитала, то есть потреблённых в производстве средств производства (c), формула стоимости товаров (W), создаваемых на капиталистических предприятиях, будет иметь следующий вид:

W = c + v + m.

Относительная величина прибавочной стоимости, или степень возрастания переменного капитала, определяется отношением прибавочной стоимости к переменному капиталу (m/v). Это отношение, выраженное в процентах, К. Маркс назвал нормой прибавочной стоимости и обозначил знаком m*:

m* = m/v = прибавочный труд/необходимый труд.

Отношение  же прибавочной стоимости к переменному капиталу (m/v) есть специфическая форма выражения степени эксплуатации наёмных рабочих капиталистами. «… Норма прибавочной  стоимости, - писал Маркс, - есть точное выражение  степени эксплуатации рабочей силы капиталом, или рабочего капиталистом».

Норма прибавочной стоимости показывает, как распределяется вновь созданная стоимость (v + m) между капиталистом и наёмным рабочим, а также какую часть рабочего дня рабочий работает на себя и какую  - на капиталиста. Рост степени эксплуатации рабочих обусловлен ненасытной жаждой присвоения капиталистом прибавочной стоимости, а также конкурентной борьбы между ними. Повышение нормы прибавочной стоимости капиталиста достигается двумя путями: производством абсолютной прибавочной стоимости (например, увеличение продолжительности рабочего дня или оплата рабочей силы ниже её стоимости) и производством относительной прибавочной стоимости (например, сокращение необходимого рабочего времени и соответствующего увеличения прибавочного рабочего времени).

В то же время отдельные капиталисты, повышая производительность труда, например, за счёт новой техники и технологии, получают избыточную прибавочную стоимость, так как имеют возможность продавать товар по общественной стоимости, реализуя тем самым своё преимущество в борьбе с конкурентами. 

Основной экономический закон  капитализма (капиталистического способа производства): - Производство максимума прибавочной стоимости и присвоение её капиталистами путём увеличения численности наёмных работников и усиления их эксплуатации.

Суть закона стоимости – в необходимости обмена товаров в соответствии с их общественной стоимостью.

И наконец, завершая характеристику капиталистического способа производства, приведём  всем известную марксову формулу-схему капиталистического способа производства (например,  - схему кругооборота товарного капитала, форму товарного обращения):

- Т* - Д* - Т(Рс, Сп) … П … Т** - Д** - Т(Рс, Сп) … П … Т*** - и т. д.,

где    Т – товар;

Д – деньги (денежный капитал), деньги становятся капиталом тогда, когда применяются для эксплуатации человека человеком;

Рс – рабочая сила;

Сп – средства производства;

П – производство.

6. О праве интеллектуальной собственности.

Выше было показано, что ИТ есть особый род труда именно по результату, - по продукту труда. Согласно общепринятому пониманию этот особый продукт (результат труда) есть, прежде всего, «информация» и «знания». Это для дальнейшего изложения важнейший, ключевой момент.

Запишем, по аналогии с вышеприведённой марксовой формулой-схемой, формулу-схему информационного способа производства как, например, кругооборот информации, как схему информационного обращения.

– Экв – Инф(Рс, Алг) …П… Инф * − Экв* − Инф(Рс, Алг)  …П… Инф ** – Экв** - и т. д.,                

где   Инф – воспроизводимый базовый объект, - «информация»;

Экв – «эквивалент» в «промежутках» между циклами производства,  - «полнота информационного обеспечения»;

Рс – рабочая сила;

Алг – алгоритмы преобразования;

П – производство.

Таким образом, сравнивая эти две формулы-схемы обращения,  видно, что сутью капиталистического производства является «товарное производство», а по существу «вещное производство», выросшее из простого товарного производства, когда личный труд на собственных средствах производства осуществлялся в целях удовлетворения личных потребностей. Однако результатом ИТ является не ВЕЩЬ (внешний предмет), а именно интеллектуальный продукт как некая информация, знание и т.п.

Следующей отличительных черт товара является, можно сказать, его «вещное свойство», - отчуждение. Его, товар, как вещь можно отдать, не оставив себе, и получить, не оставив у дающего. Это позволяет осуществлять обмен одной вещи на другую, то есть товарообмен.

Продукт  ИТ указанной сутью , сутью вещи и её свойствами, не обладает, ибо не есть «внешний предмет», грубо говоря, «материальный предмет». Кроме того ИП не есть «внешний» предмет, ибо суть его «интеллектуальна» (информационна и  креативна).

Особо отличительной чертой ИП, например, программы для компьютера или аудио–  видеозаписи на  CD-диске или «флешке»,  является возможность неограниченного тиражирования без каких-либо затрат или, что точнее, при относительно малых (незначимых) затрат. (Товар как вещь таким свойством не обладает.)  Следствием этого является, как пишут юристы, обречённость любого официального производителя  ИП быть монополистом в своей сфере. Монополизм заложен в структуре самого института авторского права.

Даже только эти основные свойства интеллектуального продукта не позволяют отождествлять интеллектуальный продукт как товар, а, следовательно, не позволяют осуществлять его «товарооборот», - включать в коммерческий оборот. Поэтому отношения собственности по поводу ИП как товара в своей основе порочны и объективно не правомерны.

В этой связи многие юристы отмечают следующее:

1. Право интеллектуальной собственности в большинстве случаев создаёт юридические монополии не на базе фактических, а, что называется, на пустом месте.

 2. Право интеллектуальной собственности, конечно, так же как и вещное право, испытывает влияние фундаментальных политико-экономических концепций.

3. Анализируя позиции учёных о понятии объекта авторского права и его места в авторско-правовом отношении, можно увидеть, что процессы оценки роли объекта в правоотношении и его конкретного содержания зависят от общественно-политической ситуации в стране.

 4. Результаты творческой деятельности составляют значительную часть экономического оборота в современном мире, а появление такого объекта авторско-правовой охраны, как программы для ЭВМ, превратило их в самый коммерчески выгодный сектор рынка. (Интеллектуальный продукт «по размерам» становится больше материально-вещественных ценностей, «вещная собственность» становится ничтожной, неощутимой, а капитализму нужно много денег, вот и придумали сделать из интеллектуального продукта товар и деньги.)

5. Вовлечение исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности в сферу товарно-денежных отношений заставляет наделять продукт интеллектуального труда свойствами товара, а участников подобных отношений – возникающими правами и обязанностями.

Однако сила доминирующих отношений собственности на «вещи», их товарно-денежные отношения в купе со всей атрибутикой таковы, что «не товар» в капиталистическом обществе становится товаром. В итоге, в области права, диктатура капитала навязывает обществу целый свод соответствующих специальных законов, в том числе, и «Закон об авторском праве и смежных правах», Патентный закон РФ и др.

Уже только с этих позиций становиться очевидной бессмысленность обсуждения «экономической эксплуатации»  ИТ, ибо практика капиталистического общества очевидна: сделаем товаром «не товар» и будем получать прибыль. То есть вся сущность морали этого капитализма – получать (не зарабатывать!) деньги любыми путями, и если надо, то и «сломать», «купить», подстроить под себя право, даже если это идёт вразрез с интересами подавляющего большинства граждан!

В целом же, научно, сложившуюся ситуацию оценивают примерно так, что не необходимость регулирования отношений по поводу новой категории товаров привела к возникновению права интеллектуальной собственности, а последнее создало новую категорию товаров; что условием возникновения отношений по обмену нематериальными благами является вмешательство права.

В соответствии с эндогенной логикой «Полилогии …», да и простым здравым смыслом, воспроизводственный процесс градации капитализм можно представить в виде семи ранее упомянутых частных воспроизводственных процессов ЧЭФ: «первобытная», «рабовладельческая», «феодальная», «экономическая, капиталистическая», «функциональная,  линейный социализм», «информационная», «знаниевая, когнитивная» и др.  При этом доминирующей ЧЭФ является только ЧЭФ «экономическая».  Это логическое деление на произведено по основанию «механизм взаимодействия агентов производства» и соответствует следующим типологическим группам объектов: «общая жизнь», «работник», «пространство производства», «средства производства», «функции, технологии», «информация», «знания».

Так вот по этой классификации продукт интеллектуального труда соответствует типологии «информация» или «знания», тогда как «товар» как вещь («внешний предмет»), соответствует типологии «средства производства».  Каждой типологии объектов действительной жизни соответствует своя чистая эндогенная форма производства (ЧЭФ). То есть само производство и воспроизводство этих типов объектов совершенно различно, причём различны и сопровождающие их «негативы» производства, в частности,  «экономическая эксплуатация», присуща лишь капиталистическому способу производства, - капитализму. Тогда как в других ЧЭФ имеют место иные «негативы».

7.  Экономическая деформация информационного и знаниевого воспроизводства в градации капитализм.

 Градации, или традиционно – формации, согласно «Полилогии …», представляют собой композицию всех известных ЧЭФ. Состав композиции ЧЭФ для всех градаций одинаков, все ЧЭФ существуют параллельно и одномоментно, но только лишь одна из них доминирует (главенствует), что и определяет вид всех известных социально-воспроизводственных градаций.

Попутно заметим, что понятие «доминирования» одно из основных положений «Полилогии…». Оно отражает факт главенствования, освещения и диктата механизмов взаимодействия агентов производства свойственных доминирующей ЧЭФ, а также соответствующих материально-знаковых отношений, представлений о ценностях и богатстве, отношений собственности и т.д.

Таким образом, в градации «капитализм» доминирует ЧЭФ «экономическая, капиталистическая», которая и задаёт тон и навязывает свою типологию общественных отношений, «освещает» и принуждает прочие ЧЭФ использовать её механизм взаимодействия. Сама базовая ЧЭФ «экономическая» характеризуется следующим: воспроизводимый базовый объект – средства производства, вещь, товар; механизм взаимодействия агентов производства – товарообмен в форме рынка; эквивалент в промежутках между циклами производства – деньги как материально-знаковые отношения; богатство – вещественное богатство, капитал; собственность – частная собственность на средства производства.

Из этого видно, что  результаты интеллектуального труда как объекты интеллектуальной собственности, олицетворяющие богатство «информация» и «знания, научная школа, наука», являются базовыми объектами собственности ЧЭФ «информационная» и «когнитивная, знаниевая». Соответствующие механизмы взаимодействия агентов производства – «соинформирование» (то есть свободное и полное распространение знаний, информации, со-информирование о достижениях через институты информации) и «взаимные исчерпывающие консультации» с применением экспертных систем.

То есть информация и знания, будучи результатами интеллектуального труда,  не являются товаром. Более того, механизм взаимодействия агентов производства по поводу этих объектов собственности, «соинформирование» и «встречные консультации», а не «товарообмен» посредством купли-продажи.

В условиях капитализма механизмы «соинформирования» и «взаимных исчерпывающих консультаций» находятся под влиянием (давлением) «товарообмена». Однако «под влиянием» не означает замены одного механизма на другой, ибо иначе это будет уже подмена, что безнравственно и антинаучно.

Так как градация капитализм, как и всякая иная градация, есть композиция всех известных ЧЭФ, то, можно сказать, что наличие информационных и знаниевых (креативных) процессов производства действительной жизни, наряду с доминирующими товарно-денежными отношениями  и воспроизводством вещей (средств производства), не только имеет место, но и неизбежно необходимо. Ибо даже сам товарообмен и производство товаров никак не возможны без соответствующих знаний и информационных процессов.

При этом всепроникающее доминирование базового механизма товарно-денежных отношений вынуждает агентов производства, помимо их воли и сознания, представлять информационные и знаниевых (когнитивные) процессы производства как «товарооборот» и, соответственно,  опираться в своей деятельности на стандарты и формы Основного экономического закона капитализма и его рыночных товарно-денежных отношений (Закон стоимости). Кроме  принуждения к эквивалентному по общественной стоимости «товарообмену» это вынуждает агентов руководствоваться Основным экономическим закон капитализма и его товарного производства как стремлением к производству максимума прибавочной стоимости и её присвоению, в том числе, и за счёт усиления некой по сути мифической экономической эксплуатации  работников ИТ.

Попытаемся, опираясь на эту всего лишь внешнюю атрибутику «экономизма», отобразить соответствующую формулу стоимости ИП п её производные в форме некого мифического «псевдотовара». При этом следует иметь в виду, что речь идёт всего лишь о неком подобии «формульного» анализа используемых экономических категорий и понятий в пространстве интеллектуального производства,  а не о численных расчётах.

Схема 1. В простейшем случае, например, рядовая работа инженера или управленца, ранее приведенные формулы экономизма остаются без изменения, однако учтём, что при этом имеется очевидная возможность неограниченного  тиражирования продукта данного ИТ n-ое количество раз, которое в простейшем случае имеет значение равное нулю, n = 0. Тогда будем иметь:

 w1 = c/(1 + n) + v/(1 + n) + M/(1 + n),             (1)

при n = 0       w1= c + v + m,         

где

m – прибавочная стоимость (каждой) единицы ИП;

n – число тиражированных и реализованных единиц ИП.

w1 - стоимость единицы ИП;

c – «постоянный капитал», часть потреблённых «средств производства» (перенесённая стоимость) в процесс производства данного интеллектуального продукта;

v – воспроизводственная стоимость рабочей силы интеллектуального труда (ИТ) по созданию интеллектуального продукта;

M – прибавочная стоимость создаваемого ИП с учётом его «тиражирования»  n-ое количество  раз, M = m×(1 + n);

Так как полагается, что n = 0, то добавленные в выражение (1) величины (1 + n) и M = m×(1 + n) является чисто символическим и лишь указывающим на то, что рассматривается «ИП». В то же время введение числа «1» символизирует изначальный авторский экземпляр (решение), который с неизбежностью всегда принадлежит автору, ибо есть чисто мыслительный продукт (образ)  его сознания, интеллекта.

Соответственно фиксируем, - норма прибавочной  стоимости, по К. Марксу, как «точное выражение  степени эксплуатации рабочей силы ИТ капиталом» (m*) в этом случае имеет классический вид:

m* = M/v = m/v .          (2)

Схема 2. Теперь рассмотрим создание и реализацию ИП элементарного информационного характера, условно не содержащего сколь-нибудь значимого прошлого ИТ. Отобразим для этого случая формулу стоимости реализуемой единицы тиража создаваемого «псевдотовара», учитывая практически  беззатратную возможность его неограниченного тиражирования. Тогда, в случае варианта, когда автор-производитель сам реализует тираж ИП, будем иметь:

w1 = c/(1 + n) + v/(1 + n)  + m,          (3)

где   w1 - стоимость единицы ИП;

c – «постоянный капитал», часть потреблённых «средств производства» (перенесённая стоимость) в процессе создания ИП, тиражируемого и реализуемого самим производителем;

v – воспроизводственная стоимость рабочей силы интеллектуального труда по созданию ИП;

m – прибавочная стоимость каждой единицы реализованного ИП;

n – численность тиражируемых и реализуемых единиц ИП.

Соответственно фиксируем, - норма прибавочной  стоимости (m*), по К. Марксу, в этом случае имеет вид:

m* = m/ v/(1 + n) = (m/ v)× (1 + n).          (4)

 Эксплуатации человека человеком здесь не наблюдается, так как ИП производится и продаётся самим производителем, работником ИТ. Однако налицо явное расхождение в выражениях, оценивающих как стоимость единицы товара, - формулы (1) и (3), так и нормы прибавочной стоимости, - формулы (2) и (4). То есть ИП явно не соответствует классике товарообмена и товарно-денежных отношений.

Схема 3.  В случае  же «продажи» производителем «своего права на ИП» (То есть автор-производитель ИП сам не реализует свой ИП путём его «неограниченного» тиражирования. Этим занимается другой агент производства ИП, купивший «право на ИП».) имеем для автора-производителя ИП:

 w1 = c + v + m×1,          (5)

где   w1 - стоимость продаваемого производителем ИП как «своего права на ИП»;

c – «постоянный капитал», часть потреблённых «средств производства» (перенесённая стоимость) в процесс создания ИП;

v – воспроизводственная стоимость рабочей силы ИТ по созданию ИП;

m – прибавочная стоимость, образовавшаяся в процессе созданная ИП автором производителем.

Соответственно фиксируем, - норма прибавочной  стоимости, по К. Марксу, как «точное выражение  степени эксплуатации рабочей силы ИТ капиталом» (m*) в этом случае имеет классический вид:

m* = M/v = (m×1)/v =  m/v.          (6)

 То есть эта норма прибавочной стоимости несёт в себе ту же степень эксплуатации как и в простейшем случае, например, рядовая работа инженера или управленца (см. выражение (2)).

В свою очередь покупатель «права создателя на ИП» продаёт тиражируемый ИП по то же стоимости, по которой её реализовывал  бы сам производитель (см. выражение (3)):

 w1 = c/(1 + n) + v/(1 + n)  + m.    (7)     

Здесь имеет место такая же норма прибавочной  стоимости (m*), как и в случае продаж, автором-производителем всего тиража ИП (см. выражение (4)):

 m* = m/(v/(1 + n)) = (m/ v)× (1 + n).          (8)

 Эксплуатации человека человеком здесь не наблюдается, так как ИП как «псевдотовар»  производится и продаётся агентом, имеющим «права на ИП» как его собственность.

 Далее. В результате стоимость всего проданного тиража  и находящегося у автора единицы исходного ИП составит: 

W = (c/(1 + n) + v/(1 + n)  + m) × (1 + n) = c + v + m × (1 + n).    (9)         

где   W - стоимость всего проданного тиража  и находящегося у автора исходного ИП;

c –компенсация продавцу (покупателю «права на ИП) части затрат при покупке «авторского права на ИП», соответствующая (равная) постоянному капиталу, отображающему часть потреблённых «средств производства» (перенесённая стоимость) в процесс создания автором-производителем исходного ИП;

v – компенсация продавцу (покупателю «права на ИП) части затрат при покупке «авторского права на ИП», соответствующая (равная) воспроизводственной стоимости рабочей силы интеллектуального труда (ИТ) по созданию автором-производителем исходного ИП;

M – прибавочная стоимость всей партии реализованного ИП, что эквивалентно «праву на ИП», M = m×n;

n – общая численность реализуемого тиража  ИП.

Следует заметить, что для одной единицы ИП получим при этом ту же стоимость, что и по выражению (7): 

w1 = W/(1 + n) = (c + v + m × (1 + n))/(1 +n) = c/(1 + n) + v/(1 + n)  + m.        (10)         

 То есть, если единовременно рассматривать как единое производство создание  ИП и продажу «права на ИП», то отношения покупателя «прав на ИП» (эксплуататор) и автора-создателя исходного ИП в процессе ИТ (эксплуатируемый), вполне соответствует  экономической эксплуатации с единой нормой прибыли и степенью эксплуатации, исчисляемой по следующему выражению на основе формулы (9):

 m* = (m × n)/ v = (m/ v) × n,        (11)

 где, учитывая, что 1 << (1 + n), без потери общности принято (n + 1) ≈ n.          

Таким образом уловка с приобретением (продажей) «права на ИП», позволяет, условно говоря, скрыть фактически высокую степень эксплуатации ИТ  (см. формулу (11)),  а точнее – высокую норму прибыли, подменив её авторским вознаграждением за «право на ИП» с низкой нормой прибыли по формуле (6). Очевидна и ошибочность используемых базовых выражений по стоимости и норме прибыли в отношении ИП и ИТ  соответственно, ибо для одного и того же ИП имеют место противоречивые оценки:

 w1(по формуле (10)) = W/(1 + n) = (c/(1 + n) + v/(1 + n)  + m) << w1(по формуле 1 или 5) = (c + v + m),        (12)       

m*(по формуле 11) = (m/ v) × n   >> m*(по формуле 6) =  m/v.          (13)

    Таким образом, из данных соотношений (12) и (13) следует, что, рассматривая один  тот же тип единицы ИП при фиксированной единой исходной величине прибавочной стоимости m и воспроизводственной стоимости «рабочей силы» v в условиях доминирования капиталистического способа производства,  имеем практически ничем не ограниченное «колебание» стоимости, нормы прибыли и эфемерной степени эксплуатации (см. выражения (2), (4), (6), (8), (10) и (11)).

Схема 4. Более того, дальнейший анализ выявляет и другие «странности» традиционного экономического анализа как самого ИТ, так и восприятии ИП как товара (вещи), как объекта товарно-денежных отношений и «товарообмена».

Так, например, для последней, наиболее часто встречающейся ситуации (см. выражения  (7) - (11)), как было показано выше,  норма прибавочной  стоимости, по К. Марксу, как «точное выражение  степени эксплуатации рабочей силы ИТ капиталом» имеет вид:

m* = (m×n)/v .          (14)

В данном выражении величина отношение  прибавочной стоимости к переменному капиталу ((m×n)/v) как специфическая форма выражения степени эксплуатации ИТ есть величина «неопределённая». Эта неопределённость связана в первую очередь с количественной неопределённостью величины «n» и «качественной» неопределённостью, так как реализация ИП идёт одновременно по трём вариантам.  Первый вариант, - это реализация ИП как  «оригинального» (лицензионного); второй, - это реализация ИП как  «пиратского» (контрафактного); третий, - «личное» (семейное, дружеское) копирование. 

Рассмотрим «реализацию» ИП с раздельным учётом объёмов лицензионного и контрафактного  ИП, пренебрегая, пока, объёмом личного копирования.

Обозначим реализацию по второму варианту через nk,  а через n как и прежде - общее число реализованных ИП, при этом  (Число 1 в этом неравенстве символизирует исходный, «вечный» авторский экземпляр ИП, который не может быть отчуждён от самого автора, от его интеллектуального мышления). Тогда по первому варианту будет реализовано (n – nk) единиц продуктов ИТ. Соответственно выражения (7), (9) и (11) примут вид:

w1 = c/(1 + n – nk) + v/(1 + n – nk) + m,          (15)

W = c + v + M =  c + v + m × (1 + n - nk),          (16)

m* = (m×(1 + n - nk))/v .          (17)

Очевидно, что «неопределённость» этих выражений, полученных на основе известных классических моделей  капиталистического способа производства, ещё более возросла в связи с  учётом «пиратского» (контрафактного)  объёмом nk. Это и не удивительно, ибо, как ранее отмечалось, все эти изложения есть лишь попытка описания деформаций совсем не экономических явлений чуждым им языком теории экономических (капиталистических) отношений.

Схема 5. Авторское право и так называемая "пиратская" продукция.

Многие собственники современных интеллектуальных продуктов одержимы желанием получать деньги за всякий акт прослушивания, просмотра или использования своего ИП, за любой акт его передачи другому лицу, за каждый акт общественной или индивидуальной демонстрации и использования. Они совместно с властными органами государства, или каждый в отдельности, периодически развивают интенсивную и публичную деятельность по пресечению так называемого «пиратства» как незаконного, по их мнению, распространения их ИП.

В частности, эти агенты ИТ как собственники, например,  программных продуктов, обвиняют массы рядовых пользователей программ, получивших их в нелицензионной форме (образно говоря, - «нелегально»), в том, что они нарушают якобы законное («священное и неприкосновенное») для рыночных товарно-денежных отношений так называемое «право собственности» и, следовательно, массовым порядком крадут у них, как собственников, их ИП. Однако в общественном осмыслении это не акты кражи, а естественный процесс социализации, процесс естественного движения ИП в обществе, можно сказать, некого специфического «обобществления» готовых для общественного потребления (пользования), то есть выпущенных в свет, результатов ИТ.

Эти обуржуазившиеся агенты-собственники программных ИП в стремлении как-то сохранить свое авторское право (а зачастую уже и не авторское, а эфемерное буржуазно-экономическое) как вещное право собственника придумывают самые изощренные информационные и алгоритмические способы, чтобы ограничить распространение и использование этих продуктов без их ведома. Однако при этом почти всегда их право на авторство и не нарушается. И всё это делается всего лишь для того, чтобы вынудить пользователей заплатить деньги им за их установку или тиражирование на других компьютерах, то есть – получить дополнительную «прибавочную стоимость». «Дополнительную» потому, что их ИТ, как правило, вознаграждается (оплачивается) ещё на первом шаге отчуждения ИП от автора.

Вспомним народную и многовековую мудрость: - «Слово не воробей:  вылетит, так не поймаешь» или «Скажешь – не воротишь; напишешь – не сотрёшь». Действительно, не возможно создать такие программные защиты, которые не были бы взломаны другими агентами ИТ. Сама тщетность попыток защиты программных продуктов от несанкционированного распространения является весомым и неумолимым свидетельством того, что природа продуктов ИТ иная, чем вещей, товара. Поэтому и отношения агентов оборота продуктов интеллектуального труда должны быть иными, то есть лежащими в рамках чистых эндогенных информационных и знаниевых процессов воспроизводства. Следовательно, -  ограничивать их распространение не только бессмысленно, но и преступно.

Любое программное средство это общемировое достояние, ибо базируется на достижениях всей мировой «программно-технической культуры», созданной ИТ многих поколений работников предприятий различных стран и народов. И тот факт, что огромное множество программных продуктов свободно распространяется в обход всех лицензионных ограничений во всех странах мира, означает только одно, - в явочном порядке происходит естественный процесс социализации и естественного оборота, свободного движения и «обобществления» результатов ИТ в компьютерной сфере. Сами же  призывы фирм-производителей программных продуктов к ужесточению лицензионных ограничений есть почти ничем не прикрытые попытки приумножить собственные богатства, капитал, в условиях рыночных товарно-денежных отношений. Это и есть деформированная доминирующими экономическими отношениями несобственная форма информационных и знаниевых отношений. Это, можно согласиться с некоторыми авторами, и есть также  своеобразная форма социального терроризма (диктата), который является основным доминирующим смыслом политики либерального рынка.

Тогда как, так называемое, "пиратство" по отношению к ИП – есть просто стихийное проявление собственной природы информационных и когнитивных (знаниевых) отношений ИТ,  находящихся под прессом рынка современного капитализма.

Запишем для этой схемы отношений основные экономические модели стоимости и нормы прибыли. Тогда, для «пиратского» (контрафактного)  объёмом nk выражения типа (15), (16) и (17) примут несколько иной вид, так как, хотя это производство является по сути продолжением реализации ИП, но, в то же время, его следует рассматривать  как исходное «интеллектуальное сырьё». 

w1k = ck/nk + vk/nk + mk ≈ vk/nk + m,          (18)

Wk = ck + vk + Mk ≈ vk + m×nk,          (19)

mk* = (mk×nk)/vk ≈ (m×nk)/vk.          (20)

где    w1k - стоимость продаваемого «пиратского» (контрафактного) ИП;

Wk - стоимость всего проданного «пиратского» тиража  и «исходника» ИП;

ck – «постоянный капитал», часть потреблённых «средств производства» (перенесённая стоимость) в процесс создания «пиратского» ИП; так как «исходником» для «пиратского» (контрафактного) ИП является одна из официально продаваемых копий (лицензионная копия) «оригинального» ИП автора-создателя, то можно приближённо считать, что  ck = 0; 

vk – воспроизводственная стоимость рабочей силы ИТ по созданию «пиратского» ИП, vk<< v ;

mk – прибавочная стоимость, образовавшаяся в процессе созданная ИП автором производителем; условно можно считать, что , так как часто потребительские свойства для массового потребителя соответствуют «оригинальному» ИП автора-создателя, то mk = m;

Mk – прибавочная стоимость всей партии реализованного «пиратского» ИП,  Mk = mk×nk;

mk* - норма прибавочной  стоимости,  как «точное выражение  степени эксплуатации рабочей силы «пиратского» ИТ капиталом.

Итак, в сравнении с  «оригинальным» ИП «пиратский» ИП потенциально имеет значительно меньшую стоимость, а, следовательно, и меньшую цену. Однако, неопределённость оценок по-прежнему сохраняется.  В то же время, судя по выражению (20)  степень эксплуатации, в случае «классической» трактовки степени эксплуатации, - значительно выше. Последнее ещё раз подтверждает и выявляет абсурдность попыток подходить к ИП как товару, вещи. То есть экономические деформации воспроизводственного процесса ИП и соответствующих производственных отношений полностью искажают их и приводят к неверным, ошибочным и абсурдным результатам.

Схема 6. Наконец, попытаемся учесть производство ИП путём «личного» (семейного, дружеского) тиражирования (копирования), обозначив при этом объём общего тиража «личных копий» через величину nd:

w1d = cd/nd+ vd/nd + md ≈ md = m,          (21)

Wd = cd + vd + Md ≈ Md = md×nd.          (22)

Соответственно имеем:

md* = md/vd ≈ m/0.          (23)

 или

md* = (md×nd)/vd ≈ (m×nd)/0,         (24)

где    w1d – стоимость ИП, получаемого путём «личного» (семейного, дружеского) тиражирования (копирования);

Wd – стоимость всего распространённого  ИП путём «личного» (семейного, дружеского) тиражирования (копирования);

cd – «постоянный капитал», часть потреблённых «средств производства» (перенесённая стоимость) в процесс создания «личного» (семейного, дружеского) ИП; так как «исходником» для «личного» (семейного) ИП является одна из проданных копий ИП, то можно приближённо считать, что  cd ≈ 0; 

vd – воспроизводственная стоимость рабочей силы ИТ по созданию «личного» (семейного, дружеского) ИП, vd ≈ 0;

md – прибавочная стоимость, образовавшаяся в процессе созданная ИП автором производителем; условно можно считать, что, так как часто потребительские свойства для массового потребителя соответствуют «оригинального» ИП автора-создателя,  то md = m;

Md – прибавочная стоимость всех созданных ИП путём «личного» (семейного, дружеского) копирования,  Md = md×nd;

md* - норма прибавочной  стоимости  «рабочей силы» ИТ в процессе создания ИП путём «личного» (семейного, дружеского) копирования.

Согласно выражениям (23) и (24) величина нормы прибавочной стоимости md* при  vd ≈ 0 (точнее, vd → 0) стремится к бесконечности, то есть md* → ∞. Это можно трактовать, как выражаются в быту, - «халявой» или вообще как отсутствие экономической процедуры «купля - продажа». Однако, рассмотренное есть в целом элемент производственно процесса по обеспечению спроса со стороны членов общества на ИП. Поэтому, в теоретическом плане, это говорит лишь об абсурдности рассмотрения ИП как товара и абсурдности проявлений экономизма, особенно при наложении на процесс производства ИП личностных, «семейных» и дружеских отношений.

То есть более тщательный учёт всех схем реализации и распространения ИП ещё более подтверждает полную неопределённость и неоднозначность экономических оценок такого псевдотовара как ИП, а точнее просто ещё раз напоминает нам, что ИП это не товар. При этом сами попытки выполнить классический экономический анализ абсурдны, ибо нельзя оценить то, чего нет. В частности, как выше было показано, абсурдны и попытки оценить степень экономической эксплуатации и нормы прибыли для процессов ЧЭФ, имеющих совсем иную естественную и не экономическую природу.

Возможно, что кто-то отметит и существующую «неопределённость» в количественной стороне  реализации  обычного вещного товара в самом товарном производстве. Однако эта неопределённость количественной стороны реализации (распространения!) вещного продукта не отражается в марксовых оценочных выражениях стоимости (w1 = c + v + m) и нормы прибыли (m* = m/v), ибо просто отсутствует, тогда как в случае интеллектуального продукта неизбежно возникает необходимость в соответствующем учёте объёма тиражирования  или использования (см. выражения (1) – (24)). Эта неизбежность учёта объёма тиражирования и распространения ИП и порождает соответствующую неопределённость и неоднозначность самих экономических выражений в случае их применения относительно интеллектуального труда и его продукта, ИП. Указанная особость ИП, выступающая порою как свойство неограниченного тиражирования, и служит одним из основных типологически отличительных свойств ИП от товара, а ИТ от «физического» труда.

Кроме того, нами не были рассмотрены проблемы учёта «прошлого труда»  при создании ИТ такого типологического объекта как ИП. В то же время «прошлый ИТ»  является, можно сказать, основным «ресурсным наполнением» ИП информационного и знаниевого производства в отличие от доминирующей «перенесённой стоимости» в товарном производстве. Так как это немаловажное отличие ИТ от «традиционного» труда  слабо связано с темой данной статьи об экономической эксплуатации, то целесообразно  здесь ограничиться лишь фиксацией данного факта.

8. Гримасы «авторского права» капиталистического общества – «Никита «один процент».

 В отношении собственно, так называемой, «эксплуатации ИТ» дело обстоит несколько сложнее, особенно для высокодоходных производств. Речь, главным образом, о проблеме авторских прав метров эстрадного артистического сообщества. Так если ИП как «псевдотовар»  производится и продаётся самим автором-производителем, работником ИТ, то норма прибавочной  стоимости (m*) (см. (4)) и масса прибавочной  стоимости (M) имеют  вид:

m* = m/ (v/(1 + n)) = (m/ v)×(1 + n),         

M = m×(1 + n).

В то же время в случае продажи «права на ИП», имеющего согласно выражению (5) стоимость равную  w1 = c + v + m×1,  масса  прибавочной стоимости равна   m×1. Автор-производитель без труда улавливает, что  продажа «права на ИП» потенциально лишает его значительной массы прибыли: (M – m) =  m×(1 + n) - m×1 = m×n.   В результате  автор-производитель при продаже «права на ИП» начинает настаивать на более высокой величине массы прибыли, чем m×1. В ходе соответствующего торга, по обоюдному согласию сторон купли-продажи, «принимается» масса прибыли более высокая, чем m×1 и лежащая в интервале от (m×1) до (m×(1 + n)).

Так как масса прибыли связана с объемом реализации ИП, то, вне зависимости от того продаёт ли автор-производитель свой ИП сам или через продажу «авторского права на ИП», он, как правило, заинтересован в росте продаваемого тиража n. 

Однако неопределённость величины объёма реализации и тиражирования n остаётся, причём очевидная зависимость массы прибыли (и дохода) от объёма реализации, провоцирует  автора-производителя на принятие мер по фиксации (зачёту) более высокой величины объёма n с помощью всевозможных мер искусственного характера, например, так как это было, совсем недавно.

 Так, озабоченные максимизацией прибыли в условиях отсутствия принудительного включения в товарооборот ИП,  метры эстрадного артистического сообщества выступили со следующей инициативой. – Обязать производителей CD-дисков, в законодательном порядке,  делать отчисления в счёт дохода  авторов эстрадной ИП некоторого процента от продажи, теперь уже «настоящего» товара, а именно лазерных дисков, на которых в значительной части и размещаются тиражируемые копии их авторского ИП, создаваемого ИТ.

Однако, в этом примере скорее следует говорить не об «эксплуатации ИТ», а об эксплуатации некоторыми категориями работников ИТ производителей информационных носителей (лазерных дисков) и прочего «информационного железа». Причём это скорее граничит с таким негативом как рабовладельческий диктат в отношении производителей  CD-дисков, чем законной практикой товарно-денежных отношений.

Так  на сайте «Телеканал «100 ТВ» (http://www.tv100.ru/),  в публикации «Как забрать права у автора?», читаем следующее.

- « Компании Sony, Canon, Fujifilm и Casio подписали договор с Российским Союзом Правообладателей, тот самый, который возглавляет Никита Сергеевич Михалков. Речь идет о однопроцентном сборе с различных носителей информации, включая флешки, диски , ноутбуки и телефоны. Напомним, теперь приобретая все эти устройства, покупатель платит за гипотетическую возможность записи чего-либо, а раз автор этой записи никогда об этом не узнает, то его права нарушаются. Благие помыслы, одним словом.

<…>

Сейчас уже непонятно чего больше – нежелания большинством воспринимать этот закон всерьез или «царя отечественного кинематографа» в роли главного по сборам, ведь именно его организация будет творить справедливость.

Так, ко всем прочим его прозвищам присоединился еще один – «Никита один процент», особенно креативные уже присылают ему письма с вложенными в конверт 30-ю копейками.

<…>

В теории распределять деньги будут исходя из статистических данных. Иными словами – кого слышно или видно больше всего на телевидении и радио, интернет, к слову, в расчет не берется».

Ещё ранее на сайте «ЕВРОСМИ. Информационно-аналитическая газета» (http://www.eurosmi.ru/)  читаем: «Никита Сергеевич несколько лет убеждал российские власти в необходимости взимать налог с производителей чистых носителей (CD-DVD дисков, USB-флэшек) и электроники, так как, по его мнению, они, таким образом, способствуют распространению пиратской продукции и нарушению авторских прав. И скромно предложил правительству свои услуги по сбору мзды.

Правда, созданный им Российский союз правообладателей уже вызвал немало гневных выпадов. А все потому, что Михалков собирается отдавать авторам всего лишь 15% от прибыли, 25% тратить на содержание организации, а 60% отчислять в фонд союза».

Не менее любопытен и прошлогодний комментарий  «Новой газеты» (http://www.novayagazeta.ru/):  «Со следующего года все без исключения носители информации в нашей стране (CD, DVD, жесткие диски, флешки, аудио- и видеокассеты, грампластинки и проч.), а также аудио- и видеооборудование будут обложены специальным «налогом», который будут собирать при их продаже или ввозе в страну. Эта процедура прописана в Гражданском кодексе, а значит, неизбежна.

Ключевой вопрос: кто будет собирать и, главное, распределять эти $100 млн.?

Основной претендент — недавно созданный Российский союз правообладателей (РСП), прочно ассоциируемый с Никитой Михалковым. Для правообладателей это плохая новость — Никита Сергеевич обещает отдавать им только 15 (пятнадцать) процентов от общей суммы.

<…>

В 2005 году между этими организациями был достигнут консенсус, закрепленный так называемым Генеральным соглашением, в соответствии с которым авторскими вознаграждениями должно было заниматься Российское общество по смежным правам (РОСП), которое было создано еще в 1995 году. По Генеральному соглашению Российское авторское общество, Российское общество по управлению правами исполнителей, Российское общество правообладателей в аудиовизуальной сфере делегировали  РОСПу права на сбор вознаграждений авторам.

<…>

Но полгода назад появился Российский союз правообладателей (РСП) — как утверждают эксперты, специально для участия в конкурсе на получение аккредитации. Помимо Михалкова, одного из наиболее последовательных противников законодательных инициатив, которые могли бы утвердить свободу распространения информации, РСП тесно связан с двумя организациями: ВОИС — Всероссийской организацией интеллектуальной собственности, «аккредитованной в сфере прав исполнителей и изготовителей фонограмм при их публичном исполнении или распространении», и РАО — Российским авторским обществом, «аккредитованным в сфере прав композиторов и авторов текстов к песням».

 Рис. 5 – Никита

 В целом же, относительно инициативы «Никита один процент» складывается впечатление, что не работников ИТ и авторов ИП «эксплуатируют», а сами работники ИТ как  авторы ИП эксплуатируют производителей болванок для лазерных и жёстких  дисков, флешек и различного аудио- видеооборудования, а в конечном итоге нас, граждан, потребителей не только ИП, а всяческого, как говорят компьютерщики, - «железа».

Пока же явное преимущество за «совокупным капиталистом», - метром от всяческих искусств «Никита один процент», который своим ИТ эксплуатирует граждан России.

9. Ещё раз о родовом негативе Информационного общества и «деформациях».

 Итак, ИТ, строго говоря, невозможно эксплуатировать, ибо в этом роде труда есть только один НЕГАТИВ, который ранее был нами обозначен как «неполнота получаемой информации, вплоть до её искажения» («информационный зажим») и «знания, не отвечающие единой концептуальной основе общества» («неконцептуальность знаний»). При этом следует заметить, что само материальное (как экономическое) жизнеобеспечение работников ИТ, самого ИТ, никуда не исчезает, а имеет реальное наполнение. При этом следует так же иметь ввиду, что для посткапиталистического общества и тем более для постсоциалистического Информационного общества и Общества знания материальные проблемы обеспечения ИТ будут решены на весьма высоком уровне  и не будут так значимы как сегодня, в период экономического (капиталистического) развития.

Поэтому, образно говоря, главную опасность для ИТ представляет не миф об «экономической эксплуатации», а всевозможные нарушения информационного обмена и обмена знаниями. В настоящее время общество склонно их рассматривать как некие нарушения «норм морали» или нравственности, или ошибки управления в социальном развитии. Однако эти явления есть родовой негатив (подобный экономической эксплуатации в вещном, товарном, производстве) самих эндогенных процессов информационного и знаниевого срезов-слоёв ЧЭФ действительной жизни общества.

Эти проявления негатива свидетельствуют о том, что соответствующий процесс замыкается сам на себя, подобно тому как деньги превращаются в капитал и служат инструментом для эксплуатации и производству денег ради денег. Надо полагать, что в Информационном обществе подобные нарушения будут вызывать не менее гневную реакцию общества, чем сегодня факты экономической эксплуатации, экономического неравенства и обнищания граждан страны.

Небольшой пример проявления информационного негатива в современной жизни в виде представления  «неполной получаемой информации, вплоть до искажения» или осуществления «информационного зажима».

Президент РФ Д. А. Медведев открывает свой официальный блог президента для открытого информационного обмена с членами общества.  Это, по сути блога,  позволяет ему непосредственно воспринимать (читать) реакцию граждан на различные его инициативы по развитие страны и общества, а так же обобщать поступающие советы, замечания, предложения,  «выслушивать» прямую критику недостатков в деле развития страны, в  деятельности правительственных и иных государственных органов управления и служб. Однако чуть ли не с первого дня проявился родовой негатив информационного обмена, то есть, образно говоря, возникла критичность в развитии этого информационного процесса, - процесс тут же стал заходить «в предел» (кризис!), а «информационное дитя» Д. А. Медведева замкнулось само на себя, - вместо информационного обмена сплошной пиар от президента и его команды. Этот негатив обрёл известную форму модерации сообщений, а по сути – политической и идеологической цензуры. На блоге публикуются лишь «удобные» для президента и его команды, комментарии посетителей, с некоторой долей критичности. Сам президент на блоге не отвечает на сообщения, что делается с непропущенными сообщениями и комментариями не сообщается.

Таким образом, построенный на блоге информационный обмен искажён, неполон и по сути является односторонним. Последнее, опираясь на аналогию с товарообменом, подобно приобретению товара без соответствующей оплаты, то есть, грубо говоря, - воровству.

В то же время, в этом «неполноценном обмене» информацией, почти совершенно отсутствуют даже какие-либо намёки на товарно-денежные отношения, а, следовательно, отсутствуют какие-либо проявления мифической эксплуатации ИТ.

Интересные деформации отношений информационного способа производства в поисках экономической эксплуатации можно наблюдать  во внутренних, корпоративных, производственных отношениях современных предприятий и организаций, компаний.

10. Некоторые итоги.

Таким образом, если и можно говорить об экономической эксплуатации ИТ, а говорить можно, ибо институт экономического производственного принуждения к труду, в том числе и принуждения к ИТ,  действует, то говорить следует о деформациях и экономическом принуждении к труду.  Природа производственных отношений и отношений собственности по поводу объектов ИП типологически, «ортогонально», иная, чем по поводу вещи как товара. Это порождает соответствующие специализированные структуры в обществе, цель деятельности которых является лишь, буквально, - попытка «загнать ИП» и отношения по поводу его в русло экономических, товарно-денежных отношений.

В чём это проявляется?

Во-первых. Объявляется, что ИП является товаром, то есть, по сути, обладает свойствами вещи. Однако, так как существующее «вещное право» не в состоянии обеспечить правовое регулирование интеллектуальной собственности, то создаётся  специальное «авторское право». Это право насильно вынуждает общество воспринимать интеллектуальный продукт как товар, а следовательно, и насильно заставляет использовать механизм «товарооборота», -  тем самым ИП насильно включается в коммерческий оборот.

Иначе говоря, как ранее отмечалось, «право интеллектуальной собственности в большинстве случаев создаёт юридические монополии не на базе фактических, а, что называется, на пустом месте».

Во-вторых. Особость правового регулирования интеллектуальной собственности как товара ведёт к необходимости и создания властью и специальных организационных форм такого регулирования, тогда как следовало бы ограничиться только самой специфической особостью этого типа собственности. К таким организациям следует, например, отнести: Российское общество по смежным правам (РОСП), Российское авторское общество, Российское общество по управлению правами исполнителей, Российское общество правообладателей в аудиовизуальной сфере. А теперь ещё и – РСП.

Эту особость признают и сами юристы, указывая, что «рыночные отношения потребовали нового правового регулирования авторского права». То есть, тем самым прямо признаётся прямое влияние на обслуживание отношений в области ИП «фундаментальных политико-экономических концепций» и «общественно-политической ситуации в стране».

В-третьих. Интеллектуальный продукт «по размерам» становится больше материально-вещественных ценностей, «вещная собственность» становится ничтожной, неощутимой. Это, так или иначе, ведёт к невиданному росту участников этих псевдорыночных (товарно-денежных отношений по поводу псевдотовара), которые «законодательно», вопреки собственной природе отношений по поводу ИП, наделяются соответственно возникающими правами и обязанностями. Соответственно, - возникает и резкий  рост  мифических «псевдонарушений» и преступности, скажем так, на пустом месте. И всё это лишь по навязываемой властью своей воли, продиктованной всё теми же пристрастиями к «фундаментально политико-экономическим концепциям» и в условиях соответствующей «общественно-политической ситуации в стране». Короче, существующее право в области ИП и ИТ порождает псевдопреступников и аппарат по их поимке,  предупреждению  этой псевдопреступности и охране навязанных обществу псевдоотношений собственности.

Так, например, по данным пятилетней давности, в статье юристов по интеллектуальной собственности «Пираты теряют рынок» указывается, что «чемпионы Европы по воровству программ – греки (63% краденного программного обеспечения), если не считать Россию и Украину с показателями 87% и 91% соответственно». Ну и мир, кругом «воры» и «пираты». Даже в самих Штатах украли 22% от установленного программного обеспечения. Цифры впечатляют, а если ещё добавить, что «китайцы и вьетнамцы крадут 92% программного обеспечения», и озабоченность вступлением в ВТО, вместе с присоединением к соответствующим соглашениям, то у непредвзятого читателя естественно возникает мысль: что-то здесь не так!

В этом отношении характерна позиция социалистического общества, которая с таким видом преступлений как воровство успешно и беспощадно боролось. Вот как ситуацию с «авторским правом» как правом исключительным (то есть не «вещным» правом) оценивали юристы и учёные СССР, страны первого в мире строительства социализма. Так, ещё в 1954 году советские юристы писали, что исключительным является лишь право авторства, а все остальные правомочия автора в будущем должны быть лишены исключительного характера, выступали за отказ от понятия «исключительное право», ссылаясь на отпадение исторических условий, вызвавших его появление.

В советское время авторский гонорар – оплата интеллектуального труда – в большинстве случаев был нормирован, ставки его определены нормативным порядком, и необходимость в исключительном праве автора воспроизводить и распространять произведение отпала.

Таким образом, введение правовой охраны интеллектуальной собственности при капитализме делает «не товар» товаром, вовлекает его в рыночный, коммерческий оборот и позволяет тем самым новоиспеченному товаровладельцу получать не по труду, а сверх того, то есть сверхприбыль. Этим всё сказано. Кроме того, по своим натуральным свойствам нематериальный объект может быть использован одновременно неограниченным кругом лиц, а проще говоря, само по себе отчуждение нематериального объекта невозможно. То есть, если пользоваться бытовой терминологией, ни отдать целиком, не оставив себе, нельзя, ни взять целиком, не оставив ничего у автора, нельзя.

К тому же, достижения в сфере науки и техники, в культуре и в искусстве опираются на знания и ценности, накопленные человечеством за многовековую историю, поэтому рассматривать их как детища исключительно непосредственных творцов было бы в высшей степени некорректно. Вообще же оценить затраты прошлого труда,  ИТ, в целом проблематично, а поэтому даже говорить о какой-либо экономической эксплуатации, сколь-нибудь обосновано, просто невозможно.

Таким образом, несмотря на то, что ценность продукта интеллектуального труда как знания, интегрированной информации и т.п. не вызывает сомнения, этот продукт как результат интеллектуального труда, как нематериальный объект или объект-процесс не является обычным «вещным» продуктом, а по сути «товаром».

В советском авторском праве авторские права считались непередаваемыми, ни полностью, ни частично. В гражданском обороте авторские права не участвовали, и никакого исключительного авторского права вообще не требовалось.

Как видно из приведенного, результаты интеллектуального труда как объекты интеллектуальной собственности, олицетворяющие богатство «информация»,  «знания, научная школа, наука» являются базовым объектом собственности ЧЭФ «информационная» и ЧЭФ «когнитивная, знаниевая».

Да, при капитализме процессы ИТ находится под влиянием товарообмена. Однако «под влиянием» не означает замены одного механизма на другой, ибо это будет уже подмена, что не только безнравственно, но и антинаучно. Да, процесс ИТ деформирован «товарообменом», но выдавать нематериальный ИП за вещь, материальный товар, это лишено здравого смысла. 

А это значит, что нечего «драть три шкуры» за лицензионные диски, разводить авторское право, давить катками и бульдозерами, а сегодня уже и танками, эти ценности во имя несуществующей «интеллектуальной собственности» (как «вещной» собственности!). Остаётся только одно – авторство, как ссылка на автора, как право требовать ссылки на автора, и не более!

Итак, весь ответ в одном абзаце из нескольких строк. Но «запущенная социология» и «обслуживающий власть, идеологизированный научный клир» вынуждают писать многостраничные статьи и труды, чтобы доказать власти и праву, что они не правы.

Соответственно, можно сказать, что нечего и создавать иллюзию эксплуатации ИТ и «товарности» ИП, когда многие метры искусств и прочего ИТ с «поросячьим визгом» начинают вопить о том, что они что-то не дополучили, что у них крадут, что используют без их согласия и без выплаты вознаграждения их ИП.

Поэтому, не осознавая того, но правильно чувствуя сущность явления – интеллектуальный труд как «общенародное достояние», акторы социализма в лице советских учёных-юристов, не стали делать из «нематериальных объектов» объекты рыночного, коммерческого оборота, не стали делать из результатов интеллектуального труда предмет (объект) торговли, то есть товар. В то время как в капиталистическом обществе нематериальные результаты человеческой деятельности с определённого времени рассматриваются как объекты рыночного оборота.

И всё же, оценивая современную российскую действительность, - налицо явное экономическое уничтожение работников ИТ, особенно в сфере науки, высоких технологий и современной индустрии. Это экономическое принуждение вынуждает работников ИТ отказываться от работы в этой сфере общественного производства ввиду очень низкой оплаты его. И речь идёт не о классической эксплуатации и полном изъятии  капиталистической прибавочной стоимости, если об этом можно говорить,  а речь идёт о не восполнении затрат живого труда (v) и лишении этих работников и их семейств средств к существованию. А это уже даже не мифическая эксплуатация, - это, как минимум, профессиональный геноцид со стороны властей РФ, который строго совпадает с общей стратегией власти по расширению процессов деградации  «действительной жизни» российского общества.

В восходящем развитии общества такие явления были бы просто невозможны. Поэтому только сама постановка вопроса «об особенности эксплуатации интеллектуального труда» скорее вопрошает  не об эксплуатации, а об интеллектуальной деградации современного российского общества,  является последним криком о помощи и спасению гибнущего интеллекта России и самой России.

11. Вместо заключения, - о принуждении.

 Направленность человеческой активности, как извечное самоутверждение индивидов, среднетипически, то есть типологически, в квазистабильных системах (в условиях равновесного состояния) определяется  доминирующими производственными отношениями. И хотя «потребность в труде» как явление  бесспорно наблюдаемое и есть несомненный факт, но, несомненно и то, что  исторически наблюдаема во все времена и непроходима тоже как факт сама патологическая лень. Поэтому «без производственного принуждения никогда в обществе дело не обходится». (Здесь и далее выделенное курсивом есть цитируемые из «Полилогии …» А. С. Шушарина фрагменты фраз и текста.) Этим фиксируется этот главный и простой момент логики общественного развития в чистых состояниях и переменах, то есть «в определённых исторических формах принуждения, дисциплины, мотивации, как проявления доминирующих смыслов бытия, в свою очередь псевдорационализирующих  (лаконизирующих, экономящих …) доминирующие материальные ценности».

Поэтому, как только что выше было отмечено, в современной российской действительности этот смысл бытия в решающей степени определяется властью, образно говоря, - как сидение на газово- нефтяной игле под флагами «ресурсной державы». Продажа ресурсов, – вот главная стратегия российских товарно-денежных отношений, всё остальное – ничто.

Относительно же принуждения здесь важно отметить следующее.

Первое,  – «естественный (симметрия) абстрактный объективно-логический базовый момент детерминации труда (деятельности)». Например, социально-биологическая детерминация труда – «мать, бросившаяся … кормить проголодавшегося  ребёнка» и т.д.   Само понимание состояния «жить в обществе», с необходимостью подразумевает (обязывает)  «быть специалистом даже в самом простом труде.  Проживая в данной местности, надо хоть как-то участвовать в её жизни. Вещественно-продуктовая детерминация, естественно, обязывает к некоторому обмену (хотя бы собственной рабочей силы). Разжигание костра или работа на атомной электростанции требует определённой технологической дисциплины».  Это и есть, так называемая, абстрактная гетерогенность (неоднородность) в трудовой дисциплине, или детерминация деятельности и мотивация.

Похоже, что современная власть ни технологической, ни информационной, ни когнитивной и знаниевой детерминации  не поддерживает.

Второе,  – всегда имеет место «детерминация в восходящих исторических формах гражданского общества, территориальной (натуральной) целост­ности, рынка, планомерности, т.е. восходящие перемены в негэнтропийном «принудительном» содержании самоприучения общества и людей к новому, более высокому порядку и дисцип­лине. Потому все «первоначальные накопления», как правило, были весьма суровыми, но тем не менее прогрессивными».

Третье,  – со временем «те же самые формы принуждения по мере развития производительных сил, человека, обстоятельств накатывающихся перемен превращаются из нормальных в оковы соответственно эгостадности, рабства, автаркии, капитала, линейности».

Таким образом, «при капитализме  господствует экономическое принуждение – угроза голода, увольнения, разорения и пр., а равно нелимитированный «калач» денежной приманки (способный выступать в форме добровольной тяги к труду)».  Принуждающая сила капитала, а точнее, убогий «калач»  денежной приманки  и выступает как некая форма экономической эксплуатации.

При социализме, как пишет в «Полилогии …» А. С. Шушарин, - «Принуждающая сила капитала уступает место как бы более мягкому (даже где-то слишком), но также общественно необходимому новому, функциональному  (групповому и административному) принуждению, в том числе самому доминирующему жизнеобеспечению работника через коллектив, т. е. производственным интересам уже другого, не экономического (точнее, постэкономического) рода. Основной (хотя, конечно, и не единственный) «мотив» самоутверждения индивидов, неуменьшения производственной или социальной позиции (благополучие, общественное признание, социальное положение, обеспеченные быт, досуг, производственная среда, лояльный диапазон поведения – «свободы», и пр.) – в функциональном принуждении не обретает такой же высоко унитарной формы, как при капитализме. Объективные ценности здесь (а равно смыслы, затем и знаки, статусы, особенно групповые) не имеют вещеподобной определённости, многомерны и иерархичны. Пусть метафорически это будет защищённость бытия, конечно, не в  утрированно буквальном смысле, а в смысле фактической организованности или функционализированности всех  основных потоков  жизне- и трудообеспечения, благополучия».

Поэтому имевший место исторический откат российского общества с позиций социализма на позиции капитализма означает  для многих работников ИТ потерю  «защищённости бытия», снижение «социальной позиции»,  что многими и воспринимается как экономическая эксплуатация. Однако, это всего лишь иновыражение  экономической деформации информационных и знаниевых процессов производства и воспроизводства действительной жизни в образах господствующих форм производственных отношений и отношений собственности.

Кроме того, при социализме это «иерархизированное принуждение (давление)» в руководстве и управляющих верхах значительно жёстче, чем в низах, а поэтому, как говорят, «падать сверху куда больнее».  В СССР положение рабочих  значило больше, чем положение служащего, а поэтому и оплата труда (благополучение) было выше, чем у инженерно-технического состава. Опять-таки, всё это деформации, но уже функциональных (социалистических) производственных отношений, всё тех же «информационных» и «знаниевых» процессов ЧЭФ.

В этой связи А. С. Шушарин замечает, что: - «в некотором своеобразном роде «административно-командная система» как раз и была формой не «командующих», а, наоборот, своего рода формой «диктатуры пролетариата» (но, конечно, точнее – групповой основы, особенно в главном индустриальном секторе). В строгом смысле, «пролетариат» в линейной форме начисто исчез, как с преодолением любых форм производства исчезают их стратификации. При капитализме, к примеру, крепостных и феодальной иерархии уже не имеется (хотя территориальные структуры вполне сохраняются). Равно и в плановой форме «рабочие» - это вовсе не «класс» в стратификационном смысле, а просто означение  основного состава заводского и др. несельского и не«писчего» трудового люда. Причём, повторю, статусное положение рабочих, особо в тяжёлых производствах, было вполне приличным, получше управленческой массы».

С другой стороны «…психологически  функциональное принуждение»,  например, выговор, снижение премии, «штрафные баллы» в соцсоревновании, осуждение и обсуждение на общем собрании коллектива и т.д., т. е. проявление основного производственного отношения может быть «сильнее ощущений, допустим, крепостных при публичной порке или капиталистического увольнения». То есть, «в «физическом» содержании»  линейная форма включения человека в общественный труд в отношении основной массы работников свободней предшествующей, вплоть, как говорится, до отгулов за прогулы, иждивенчества». Поэтому говорить о какой-либо вообще экономической эксплуатации при социализме  просто «не приходится», хотя в некоторых узких секторах  можно было бы и обнаружить некоторые  «атавизмы» капитализма.

В целом же о былом социализме,  можно сказать, что «к сожалению, мы плохо объясняли народу, что такое прийти на работу и узнать, что «в ваших услугах больше не нуждаются»».

Вот на этой социалистической ноте и хотелось бы закончить данную статью. Но вот незадача, - открываю свежую газету, «Московская правда», и читаю: - «… предстоит ещё очень серьезно поработать, чтобы привлечь в «Сколково» крупные международные корпорации, научно-исследовательские и образовательные структуры. Одним из способов убедить партнёров в серьёзности проекта, по мнению Д. Медведева, является  создание суда по интеллектуальным правам, и целесообразно разместить арбитражный суд непосредственно в «Сколкове»».

Что ж, ранее сделанные выводы относительно экономической деформации ИТ и ИП оказались пророческими: - «Особость правового регулирования интеллектуальной собственности как товара ведёт к необходимости и создания властью и специальных организационных форм такого регулирования, тогда как следовало бы ограничиться только самой специфической особостью этого типа собственности».

Заканчивая совместное заседание возглавляемых Президентом РФ комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России и попечительского совета фонда «Сколково»,  Д. А.  Медведевым заявил: - «Мне хотелось бы, чтобы «Сколково» стало идеологией,  которая пронизывает жизнь нашего общества …». Однако, помимо воли и сознания Президента и органов власти,  вообще не «Сколково», а идеология капитализма и экономических отношений пропитала всё общество, в том числе и «Сколково»,  которое  оказалось заложником экономических отношений и рядовой экономической деформацией инновационных технологий и их центра. 

Однако, как отмечает сопредседатель Научно-консультативного совета фонда «Сколково» лауреат Нобелевской премии Жорес Алфёров в статье «Сколково» ( Газета «Советская Россия», «Отечественные записки» № 8 от 28 апреля 2011 года): - «… высшие органы управления проектом «Сколково» - обходились не только без нас, сопредседателей НКС, но и вообще без высококвалифицированных и реально работающих учёных. … Как тут было не вспомнить, что мне сказал один из самых уважаемых людей в стране академик Е. М. Примаков после моего согласия стать сопредседателем НКС: «Жорес, они просто используют тебя, как декорацию». А затем, после перечисления условий, при которых возможен «успех проекта «Сколково», в заключение статьи он приводит слова Фредерика Жолио-Кюри и резюмирует: ««Учёный должен из чувства патриотизма развивать свои идеи и просвещать сограждан в отношении роли науки, которая должна служить освобождению человека, а не накоплению личных прибылей».  Утрата этого великого принципа ведёт к деградации науки и общества».

Это ещё раз подтверждает, что знания и наука, как продукты ИТ,  не товар, а игнорирование данного утверждения ведёт неизбежно к «деградации науки и общества».

Послесловие.

По итогам обсуждения вопросов развития российского сегмента глобальной сети Интернет на встрече Президента РФ Д. А. Медведева с представителями Интернет-сообщества (http://www.kremlin.ru/news/11115). 

Встреча состоялась 29 апреля 2011 года в стенах Российской государственной библиотеки для молодёжи – самой крупной в России специализированной библиотеки, ориентированной на молодую аудиторию. На ней, в частности, речь шла о правовом регулировании использования интернет-пространства, об ответственности за размещаемую информацию, защите авторских прав и интеллектуальной собственности в сети. Все эти темы, так или иначе, во многом близки затрагиваемым в данной статье вопросам.

Вот три небольших последовательных фрагмента этого обсуждения.

 Д.МЕДВЕДЕВ: Эта тема для меня не посторонняя, и она на самом деле исключительно важна для будущего, потому что всё, что сейчас происходит, некоторыми рассматривается как смерть авторского права, некоторыми рассматривается как некий коридор, который ведёт в новую плоскость авторских прав, которые совершенно иначе будут урегулированы. В любом случае интернет даёт фантастические возможности для перемещения больших объёмов информации, для копирования, и в то же время создаёт проблемы с регулированием интеллектуальной собственности.

С.МИРОНЮК (главный редактор РИА Новости): Я хотела бы поделиться некоторым практическим опытом и эволюцией наших взглядов в отношении применения авторского права в отношении того контента, который мы создаём, храним, которым владеем.

<…>

Нам по наследству от Совинформбюро и агентства печати «Новости» принадлежат богатейшие фотографические, текстовые, визуальные архивы. И, честно сказать, мы прошли такой интересный эволюционный путь от жёсткого и бескомпромиссного ограничения массового несанкционированного использования нашего контента, <…> до понимания и осознания некоторой своей социальной миссии перед обществом, которую мы видим в том, чтобы обеспечить регулируемый открытый доступ к принадлежащим нам или хранимым у нас культурным и историческим ценностям.

Всем известен постулат, довольно затёртый уже, о цифровом неравенстве в мире, которое прежде всего лежит в технологической сфере, в возможности доступа к каналам связи. В нашей стране, как мне кажется, это технологическое неравенство трансформируется в большой степени в культурно-информационное неравенство, потому что оно означает неравенство доступа к знаниям. И, на мой взгляд, развитие авторского права должно двигаться в направлении поиска баланса между сохранением интересов автора, охраной прав автора и обеспечением равного и открытого доступа общества к информации и к знаниям.

Тенденции, которые мы наблюдаем в информационной области в последнее время и у нас, и у наших коллег за рубежом, – это всё большая и большая открытость любых возможных информационных ресурсов. Всем известен пример BBC, который открыл свои архивы полностью для массового пользователя. Это с одной стороны. С другой стороны, в блогосфере последних полутора-двух лет, в социальных сетях мы видим взрывоподобный рост контента, рост способов создания этого контента («информационно значимое наполнение Интернета — тексты, графика, мультимедиа» - ХАТ), и этот контент фактически приучил нас в соцсетях к тому, что мы воспринимаем его как общедоступный.

 Д.МЕДВЕДЕВ: … двигаться куда-то надо. И второе, но это я уже ко всем обращаюсь с учётом того, о чём я сказал: конечно, мне было бы очень интересно посмотреть на то, как вам видится будущее регулирования авторских прав, если есть какие-то частные соображения или даже глобальные соображения, что вообще в этом направлении делать? Я бы полагал правильным всё-таки с такой инициативой от имени России выйти, с учётом того, как у нас хорошо обстоят дела с авторскими правами. Если мы будем «застрельщиками» этой темы, может быть, это и правильно было бы.

Можно было бы сказать, - «лёд тронулся …», однако смущает позиция Президента РФ, - «…интернет даёт фантастические возможности для перемещения больших объёмов информации, для копирования, и в то же время создаёт проблемы с регулированием интеллектуальной собственности». В действительности же не интернет «создаёт проблемы», а проблемы создаёт само авторское право, извращённо понимаемое и искажаемое самим законодателем, деформироваемое властной силой в сторону вещного права и рыночных товарно-денежных отношений.

Будем надеяться, что и наша позиция, основанная на  современной фундаментальной социологической теории развития общества А. С. Шушарина «Полилогия современного мира. (Критика запущенной социологии)», внесёт свой посильный вклад в разрешение многих накопившихся в России проблем, связанных с интеллектуальным трудом, интеллектуальным продуктом и пресловутым «авторским правом», в том числе и в глобальных межстрановых отношениях.

Хотелось бы, чтобы эти инициативы не остались, как и многие другие, «благими пожеланиями» в канун очередной  предвыборной  компании, а данный материал ещё раз подтвердил для власти объективную необходимость «открытости любых возможных информационных ресурсов», необходимость «обеспечения равного и открытого доступа общества к информации и к знаниям».

   Александр Тимофеевич
ХАРЧЕВНИКОВ,
кандидат технических наук
ст. ТИХОНОВА ПУСТЫНЬ
Калужская обл.

май 2011 года